Неточные совпадения
К нему можно было ходить и не ходить;
он не возбуждал ни симпатии, ни
антипатии, тогда как люди из флигеля вызывали тревожный интерес вместе со смутной неприязнью
к ним.
Он чувствовал, что
его антипатия к Туробоеву непрерывно растет.
Как будто забыв о смерти отчима, она минут пять критически и придирчиво говорила о Лидии, и Клим понял, что она не любит подругу.
Его удивило, как хорошо она до этой минуты прятала
антипатию к Лидии, — и удивление несколько подняло зеленоглазую девушку в
его глазах. Потом она вспомнила, что надо говорить об отчиме, и сказала, что хотя люди
его типа — отжившие люди, но все-таки в
них есть своеобразная красота.
Каждая встреча с Гогиным утверждала
антипатию Самгина
к этому щеголю,
к его будничному лицу,
его шуточкам,
к разглаженным брюкам,
к свободе и легкости
его движений.
«Подозревает во мне крупного деятеля и хочет убедиться в этом», — решил Самгин, и
его антипатия к Дронову взогрелась до отвращения
к нему.
Самгин был уверен, что настроением Безбедова живут сотни тысяч людей — более умных, чем этот голубятник, и нарочно, из
антипатии к нему, для того, чтоб еще раз убедиться в
его глупости, стал расспрашивать
его: что же
он думает? Но Безбедов побагровел, лицо
его вспухло, белые глаза свирепо выкатились; встряхивая головой, растирая ладонью горло,
он спросил...
Считая неспособность
к сильным взрывам чувств основным достоинством интеллигента, Самгин все-таки ощущал, что
его антипатия к Безбедову разогревается до ненависти
к нему, до острого желания ударить
его чем-нибудь по багровому, вспотевшему лицу, по бешено вытаращенным глазам, накричать на Безбедова грубыми словами. Исполнить все это мешало Самгину чувство изумления перед тем, что такое унизительное, дикое желание могло возникнуть у
него. А Безбедов неистощимо бушевал, хрипел, задыхаясь.
После того, что сказала о Безбедове Марина, Самгин почувствовал, что
его антипатия к Безбедову стала острее, но не отталкивала
его от голубятника, а как будто привлекала
к нему. Это было и неприятно, и непонятно.
— Слушаюсь старших, — ответил Безбедов, и по пузырю лица
его пробежали морщинки, сделав на несколько секунд толстое, надутое лицо старчески дряблым. Нелепый случай этот, укрепив
антипатию Самгина
к Безбедову, не поколебал убеждения, что Валентин боится тетки, и еще более усилил интерес, — чем, кроме страсти
к накоплению денег, живет она? Эту страсть она не прикрывала ничем.
Самгин давно не беседовал с
ним, и
антипатия к этому человеку несколько растворилась в равнодушии
к нему. В этот вечер Безбедов казался смешным и жалким, было в
нем даже что-то детское. Толстый, в синей блузе с незастегнутым воротом, с обнаженной белой пухлой шеей, с безбородым лицом,
он очень напоминал «Недоросля» в изображении бесталанного актера. В
его унылой воркотне слышалось нечто капризное.
«Сейчас — о Марине», — предупредил себя Самгин, чувствуя, что хмельная болтовня Безбедова возрождает в
нем антипатию к этому человеку. Но выжить
его было трудно, и соблазняла надежда услышать что-нибудь о Марине.
Неточные совпадения
Вронский слушал внимательно, но не столько самое содержание слов занимало
его, сколько то отношение
к делу Серпуховского, уже думающего бороться с властью и имеющего в этом свои симпатии и
антипатии, тогда как для
него были по службе только интересы эскадрона. Вронский понял тоже, как мог быть силен Серпуховской своею несомненною способностью обдумывать, понимать вещи, своим умом и даром слова, так редко встречающимся в той среде, в которой
он жил. И, как ни совестно это было
ему,
ему было завидно.
Нехлюдов знал это отношение
к себе Новодворова и,
к огорчению своему, чувствовал, что, несмотря на то благодушное настроение, в котором
он находился во время путешествия, платит
ему тою же монетою и никак не может побороть сильнейшей
антипатии к этому человеку.
Анфиса Егоровна примирилась с расторопным и смышленым Илюшкой, а в Тараске она не могла забыть родного брата знаменитого разбойника Окулка. Это было инстинктивное чувство, которого она не могла подавить в себе, несмотря на всю свою доброту. И мальчик был кроткий, а между тем Анфиса Егоровна чувствовала
к нему какую-то кровную
антипатию и даже вздрагивала, когда
он неожиданно входил в комнату.
Одним словом, скажите доброму нашему Николаю Яковлевичу, что я
его прошу, во внимание
к общей
антипатии против «Débats», выписать «Le Siècle»…
«Вот
их сто человек в нашей роте. И каждый из
них — человек с мыслями, с чувствами, со своим особенным характером, с житейским опытом, с личными привязанностями и
антипатиями. Знаю ли я что-нибудь о
них? Нет — ничего, кроме
их физиономий. Вот
они с правого фланга: Солтыс, Рябошапка, Веденеев, Егоров, Яшишин… Серые, однообразные лица. Что я сделал, чтобы прикоснуться душой
к их душам, своим Я
к ихнему Я? — Ничего».