Неточные совпадения
Ее слезы казались неуместными: о чем же плакать? Ведь он ее не обидел, не отказался любить. Непонятное Климу
чувство, вызывавшее эти слезы, пугало его. Он целовал Нехаеву в губы, чтоб она молчала, и невольно сравнивал с Маргаритой, — та была
красивей и утомляла только физически. А эта шепчет...
Именно это
чувство слышал Клим в густых звуках
красивого голоса, видел на лице, побледневшем, может быть, от стыда или страха, и в расширенных глазах.
Клим никогда еще не видел ее такой оживленной и властной. Она подурнела, желтоватые пятна явились на лице ее, но в глазах было что-то самодовольное. Она будила смешанное
чувство осторожности, любопытства и, конечно, те надежды, которые волнуют молодого человека, когда
красивая женщина смотрит на него ласково и ласково говорит с ним.
Но не это сходство было приятно в подруге отца, а сдержанность ее
чувства, необыкновенность речи, необычность всего, что окружало ее и, несомненно, было ее делом, эта чистота, уют, простая, но
красивая, легкая и крепкая мебель и ярко написанные этюды маслом на стенах. Нравилось, что она так хорошо и, пожалуй, метко говорит некролог отца. Даже не показалось лишним, когда она, подумав, покачав головою, проговорила тихо и печально...
«Ему не больше шестнадцати лет. Глаза матери.
Красивый мальчик», — соображал Самгин, пытаясь погасить
чувство, острое, точно ожог.
Неточные совпадения
Когда Анна вышла в шляпе и накидке и, быстрым движением
красивой руки играя зонтиком, остановилась подле него, Вронский с
чувством облегчения оторвался от пристально устремленных на него жалующихся глаз Голенищева и с новою любовию взглянул на свою прелестную, полную жизни и радости подругу.
Левин остался на другом конце стола и, не переставая разговаривать с княгиней и Варенькой, видел, что между Степаном Аркадьичем, Долли, Кити и Весловским шел оживленный и таинственный разговор. Мало того, что шел таинственный разговор, он видел в лице своей жены выражение серьезного
чувства, когда она, не спуская глаз, смотрела в
красивое лицо Васеньки, что-то оживленно рассказывавшего.
Стихотворение это, написанное
красивым круглым почерком на тонком почтовом листе, понравилось мне по трогательному
чувству, которым оно проникнуто; я тотчас же выучил его наизусть и решился взять за образец. Дело пошло гораздо легче. В день именин поздравление из двенадцати стихов было готово, и, сидя за столом в классной, я переписывал его на веленевую бумагу.
Тень моя была длиннее, чем прежде, и, судя по ней, я предполагал, что имею вид довольно
красивого всадника; но
чувство самодовольства, которое я испытывал, было скоро разрушено следующим обстоятельством.
Я — не литератор, литератором быть не хочу и тащить внутренность души моей и
красивое описание
чувств на их литературный рынок почел бы неприличием и подлостью.