Неточные совпадения
На жалобу ее Самгину нечем было ответить; он думал, что доигрался с Варварой до необходимости изменить или прекратить игру. И, когда Варвара, разрумяненная морозом, не раздеваясь, оживленно влетела
в комнату, — он поднялся встречу ей с ласковой улыбкой, но,
кинув ему на бегу «здравствуйте!» — она обняла Сомову, закричала...
Утром,
в газетном отчете о торжественной службе вчера
в соборе, он прочитал слова протоиерея: «Радостью и ликованием проводим защитницу нашу», — вот это глупо: почему люди должны чувствовать радость, когда их
покидает то, что — по их верованию — способно творить чудеса? Затем он вспомнил, как на похоронах Баумана толстая женщина спросила...
Самгин, видя, что этот человек прочно занял его место, — ушел; для того, чтоб
покинуть собрание, он — как ему казалось — всегда находил момент, который должен был вызвать
в людях сожаление: вот уходит от нас человек, не сказавший главного, что он знает.
Неточные совпадения
— А кто сплошал, и надо бы // Того тащить к помещику, // Да все испортит он! // Мужик богатый… Питерщик… // Вишь, принесла нелегкая // Домой его на грех! // Порядки наши чудные // Ему пока
в диковину, // Так смех и разобрал! // А мы теперь расхлебывай! — // «Ну… вы его не трогайте, // А лучше
киньте жеребий. // Заплатим мы: вот пять рублей…»
— Певец Ново-Архангельской, // Его из Малороссии // Сманили господа. // Свезти его
в Италию // Сулились, да уехали… // А он бы рад-радехонек — // Какая уж Италия? — // Обратно
в Конотоп, // Ему здесь делать нечего… // Собаки дом
покинули // (Озлилась круто женщина), // Кому здесь дело есть? // Да у него ни спереди, // Ни сзади… кроме голосу… — // «Зато уж голосок!»
Остатком — медью — шевеля, // Подумал миг, зашел
в кабак // И молча
кинул на верстак // Трудом добытые гроши // И, выпив, крякнул от души, // Перекрестил на церковь грудь.
Во всяком случае,
в видах предотвращения злонамеренных толкований, издатель считает долгом оговориться, что весь его труд
в настоящем случае заключается только
в том, что он исправил тяжелый и устарелый слог «Летописца» и имел надлежащий надзор за орфографией, нимало не касаясь самого содержания летописи. С первой минуты до последней издателя не
покидал грозный образ Михаила Петровича Погодина, и это одно уже может служить ручательством, с каким почтительным трепетом он относился к своей задаче.
По временам он выбегал
в зал,
кидал письмоводителю кипу исписанных листков, произносил: «Не потерплю!» — и вновь скрывался
в кабинете.