Неточные совпадения
Дронов
знал изумительно много грязненьких романов, жалких драм,
фактов цинического корыстолюбия, мошенничеств, которые невозможно разоблачить.
—
Факты —
знаю, но — мотивы? Мотивчики-то непонятны! — сказал жандарм, вынул руки из карманов, взял со стола ножницы и щелкнул ими.
Фактами такого рода Иван Дронов был богат, как еж иглами; он сообщал, кто из студентов подал просьбу о возвращении в университет, кто и почему пьянствует, он
знал все плохое и пошлое, что делали люди, и охотно обогащал Самгина своим «знанием жизни».
— Вижу, что ты к беседе по душам не расположен, — проговорил он, усмехаясь. — А у меня времени нет растрясти тебя. Разумеется, я — понимаю: конспирация! Третьего дня Инокова встретил на улице, окликнул даже его, но он меня не
узнал будто бы. Н-да. Между нами — полковника-то Васильева он ухлопал, —
факт! Ну, что ж, — прощай, Клим Иванович! Успеха! Успехов желаю.
Он, Самгин, не ставил пред собою вопроса о судьбе революции,
зная, что она кончилась как
факт и живет только как воспоминание.
— Вы, батенька, слишком легко подчиняетесь
фактам, в ущерб идее. А — надо
знать: принятие или непринятие той или иной идеи оправдывается чисто теоретическими соображениями, а отнюдь не степенью пригодности или непригодности этой идеи для обоснования практической деятельности.
Он опасался выступать в больших собраниях, потому что видел: многие из людей владеют искусством эристики изощреннее его,
знают больше
фактов, прочитали больше книг.
— Нервничают, — снова сказал Дронов, усмехаясь, и поднял стакан вина к толстым губам своим. — А
знаешь, о возможности революции многие догадываются!
Факт. Ногайцев даже в Норвегию ездил, дом купил там на всякий случай. Ты — как считаешь: возможна?
— Во-первых,
узнайте факт: год с лишком назад, вот в то самое лето Эмса, Лидии и Катерины Николавны, и потом Парижа, именно в то время, когда я отправился на два месяца в Париж, в Париже мне недостало, разумеется, денег.
Неточные совпадения
— Этот вопрос занимает теперь лучшие умы в Европе. Шульце-Деличевское направление… Потом вся эта громадная литература рабочего вопроса, самого либерального Лассалевского направления… Мильгаузенское устройство — это уже
факт, вы, верно,
знаете.
Отвечая на них, он проговорил три четверти часа, беспрестанно прерываемый и переспрашиваемый, и успел передать все главнейшие и необходимейшие
факты, какие только
знал из последнего года жизни Родиона Романовича, заключив обстоятельным рассказом о болезни его.
Это я наверно, даже по
фактам, знаю-с.
И квартира не
факт, а бред; я
знаю, что им говорить…
— Лжешь, ничего не будет! Зови людей! Ты
знал, что я болен, и раздражить меня хотел, до бешенства, чтоб я себя выдал, вот твоя цель! Нет, ты
фактов подавай! Я все понял! У тебя
фактов нет, у тебя одни только дрянные, ничтожные догадки, заметовские!.. Ты
знал мой характер, до исступления меня довести хотел, а потом и огорошить вдруг попами да депутатами [Депутаты — здесь: понятые.]… Ты их ждешь? а? Чего ждешь? Где? Подавай!