Неточные совпадения
Его очень заинтересовали откровенно злые взгляды Дронова, направленные на учителя. Дронов тоже изменился, как-то вдруг. Несмотря на свое уменье следить
за людями, Климу всегда казалось, что люди изменяются внезапно, прыжками,
как минутная стрелка затейливых часов, которые недавно купил Варавка: постепенности в движении их минутной стрелки не было, она перепрыгивала с
черты на
черту. Так же и человек: еще вчера он был таким же,
как полгода тому назад, но сегодня вдруг в нем являлась некая новая
черта.
— Из этой штуки можно сделать много различных вещей. Художник вырежет из нее и
черта и ангела. А,
как видите, почтенное полено это уже загнило, лежа здесь. Но его еще можно сжечь в печи. Гниение — бесполезно и постыдно, горение дает некоторое количество тепла. Понятна аллегория? Я —
за то, чтоб одарить жизнь теплом и светом, чтоб раскалить ее.
Говоря, он
чертил вставкой для пера восьмерки по клеенке, похожей на географическую карту, и прислушивался к шороху
за дверями в кабинет редактора, там
как будто кошка играла бумагой.
«
Черт знает
какая тоска», — почти вслух подумал Самгин, раскачивая на пальце очки и ловя стеклами отблески огня лампады, горевшей в притворе паперти
за спиною его.
— Так вот — провел недель пять на лоне природы. «Лес да поляны, безлюдье кругом» и так далее. Вышел на поляну, на пожог, а из ельника лезет Туробоев. Ружье под мышкой,
как и у меня. Спрашивает: «Кажется, знакомы?» — «Ух, говорю, еще
как знакомы!» Хотелось всадить в морду ему заряд дроби. Но — запнулся
за какое-то но. Культурный человек все-таки, и знаю, что существует «Уложение о наказаниях уголовных». И знал, что с Алиной у него — не вышло. Ну, думаю,
черт с тобой!
— Прячетесь,
черт вас возьми! На похоронах Баумана
за сыщика приняли меня. Осторожны очень.
Какие теперь сыщики?
— Кричит: продавайте лес, уезжаю
за границу!
Какому черту я продам, когда никто ничего не знает, леса мужики жгут, все — испугались… А я — Блинова боюсь, он тут затевает что-то против меня, может быть, хочет голубятню поджечь. На днях в манеже был митинг «Союза русского народа», он там орал: «Довольно!» Даже кровь из носа потекла у идиота…
— Левой рукой сильно не ударишь! А — уж вы
как хотите — а ударить следует! Я не хочу, чтоб мне какой-нибудь сапожник брюхо вспорол. И чтоб дом подожгли — не желаю! Вон вчера слободская мастеровщина какого-то будто бы агента охраны укокала и домишко его сожгла. Это не значит, что я —
за черную сотню, самодержавие и вообще
за чепуху. Но если вы взялись управлять государством, так управляйте,
черт вас возьми! Я имею право требовать покоя…
— Вчера был веселый, смешной,
как всегда. Я пришла, а там скандалит полиция, не пускают меня. Алины — нет, Макарова — тоже, а я не знаю языка. Растолкала всех, пробилась в комнату, а он… лежит, и револьвер на полу. О,
черт! Побежала
за Иноковым, вдруг — ты. Ну, скорее!..
— Собаки, негры, — жаль,
чертей нет, а то бы и
чертей возили, — сказал Бердников и засмеялся своим странным, фыркающим смехом. — Некоторые изображают себя страшными, ну, а
за страх
как раз надобно прибавить. Тут в этом деле пущена такая либертэ, что уже моралитэ — места нету!
—
Черт его знает, — задумчиво ответил Дронов и снова вспыхнул, заговорил торопливо: — Со всячинкой. Служит в министерстве внутренних дел, может быть в департаменте полиции, но — меньше всего похож на шпиона. Умный. Прежде всего — умен. Тоскует.
Как безнадежно влюбленный, а — неизвестно — о чем? Ухаживает
за Тоськой, но — надо видеть —
как! Говорит ей дерзости. Она его терпеть не может. Вообще — человек, напечатанный курсивом. Я люблю таких… несовершенных. Когда — совершенный, так уж ему и
черт не брат.
— Я уже сказал. Теперь он,
как видишь, законодательствует, отечество любит. И уже не
за пазухи, не под юбки руку запускает, а — в карман отечества: занят организацией банков, пассажирское пароходство на Волге объединяет, участвует в комиссии водного строительства. Н-да,
черт… Деятель!
— Тоську в Буй выслали. Костромской губернии, — рассказывал он. — Туда
как будто раньше и не ссылали,
черт его знает что
за город, жителя в нем две тысячи триста человек. Одна там, только какой-то поляк угряз, опростился, пчеловодством занимается. Она — ничего, не скучает, книг просит. Послал все новинки — не угодил! Пишет: «Что ты смеешься надо мной?» Вот
как… Должно быть, она серьезно втяпалась в политику…
Неточные совпадения
Что
за черт! в самом деле! (Протирает глаза.)Целуются! Ах, батюшки, целуются! Точный жених! (Вскрикивает, подпрыгивая от радости.)Ай, Антон! Ай, Антон! Ай, городничий! Бона,
как дело-то пошло!
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это с их стороны хорошая
черта, что они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот…
Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого!
за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Городничий (делая Бобчинскому укорительный знак, Хлестакову).Это-с ничего. Прошу покорнейше, пожалуйте! А слуге вашему я скажу, чтобы перенес чемодан. (Осипу.)Любезнейший, ты перенеси все ко мне, к городничему, — тебе всякий покажет. Прошу покорнейше! (Пропускает вперед Хлестакова и следует
за ним, но, оборотившись, говорит с укоризной Бобчинскому.)Уж и вы! не нашли другого места упасть! И растянулся,
как черт знает что такое. (Уходит;
за ним Бобчинский.)
Он больше виноват: говядину мне подает такую твердую,
как бревно; а суп — он
черт знает чего плеснул туда, я должен был выбросить его
за окно. Он меня морил голодом по целым дням… Чай такой странный: воняет рыбой, а не чаем.
За что ж я… Вот новость!
Была ты нам люба, //
Как от Москвы до Питера // Возила
за три рублика, // А коли семь-то рубликов // Платить, так
черт с тобой! —