Неточные совпадения
Слушая, как в редакции говорят о необходимости политических реформ, разбирают достоинства европейских конституций, утверждают и оспаривают возникновение в России социалистической крестьянской республики, Самгин думал, что эти беседы, всегда горячие, иногда озлобленные, — словесная игра, которой развлекаются скучающие, или ремесло профессионалов, которые
зарабатывают хлеб свой тем, что «будят политическое и национальное самосознание общества».
Один низший сорт: пошлые, глупые и, главное, смешные люди, которые веруют в то, что одному мужу надо жить с одною женой, с которою он обвенчан, что девушке надо быть невинною, женщине стыдливою, мужчине мужественным, воздержным и твердым, что надо воспитывать детей,
зарабатывать свой хлеб, платить долги, — и разные тому подобные глупости.
Честная, милая, благородная Люда! Она не посчитала возможным воспользоваться хотя бы копейкой из состояния, которое, по ее мнению, принадлежало только мне, и решила, как и в дни молодости, трудом
зарабатывать свой хлеб.
Но тут перед её внутренним взором выплыли хорошо знакомые и дорогие личики Маши и Сережи, ради которых она, Даша, должна принести себя в жертву, должна смириться и в тяжелом труде
зарабатывать свой хлеб, чтобы дать возможность подняться на ноги своим юным сестре и брату.
Неточные совпадения
— Да я и строений для этого не строю; у меня нет зданий с колоннами да фронтонами. Мастеров я не выписываю из-за границы. А уж крестьян от хлебопашества ни за что не оторву. На фабриках у меня
работают только в голодный год, всё пришлые, из-за куска
хлеба. Этаких фабрик наберется много. Рассмотри только попристальнее
свое хозяйство, то увидишь — всякая тряпка пойдет в дело, всякая дрянь даст доход, так что после отталкиваешь только да говоришь: не нужно.
«Ночью писать, — думал Обломов, — когда же спать-то? А поди тысяч пять в год
заработает! Это
хлеб! Да писать-то все, тратить мысль, душу
свою на мелочи, менять убеждения, торговать умом и воображением, насиловать
свою натуру, волноваться, кипеть, гореть, не знать покоя и все куда-то двигаться… И все писать, все писать, как колесо, как машина: пиши завтра, послезавтра; праздник придет, лето настанет — а он все пиши? Когда же остановиться и отдохнуть? Несчастный!»
Вчера уже на одной станции, Урядской или Уряхской, хозяин с большим семейством, женой, многими детьми благословлял
свою участь, хвалил, что
хлеб родится, что надо только
работать, что из конопли они делают себе одежду, что чего недостает, начальство снабжает всем:
хлебом, скотом; что он всем доволен, только недостает одного… «Чего же?» — спросили мы.
Хлебом арестант платит тому, кто убирает камеру, кто
работает вместо него, кто мирволит его слабостям;
хлебом он платит за иголки, нитки и мыло; чтобы разнообразить
свою скудную, крайне однообразную, всегда соленую пищу, он копит
хлеб и потом меняет в майдане на молоко, белую булку, сахар, водку…
Восьми лет он осиротел, а с десяти начал
зарабатывать себе кусок
хлеба своим искусством.