Неточные совпадения
Дядя Яков действительно вел себя не совсем обычно. Он не
заходил в дом, здоровался с Климом рассеянно и как с незнакомым; он шагал по двору, как по улице, и, высоко подняв голову, выпятив кадык, украшенный седой щетиной, смотрел в окна глазами чужого. Выходил он из флигеля почти всегда в полдень, в жаркие часы, возвращался
к вечеру, задумчиво склонив голову, сунув руки в карманы толстых брюк цвета верблюжьей шерсти.
Пролежав в комнате Клима четверо суток, на пятые Макаров начал просить, чтоб его отвезли домой. Эти дни, полные тяжелых и тревожных впечатлений, Клим прожил очень трудно. В первый же день утром,
зайдя к больному, он застал там Лидию, — глаза у нее были красные, нехорошо блестели, разглядывая серое, измученное лицо Макарова с провалившимися глазами; губы его, потемнев, сухо шептали что-то, иногда он вскрикивал и скрипел зубами, оскаливая их.
— Почему ты не
зайдешь к Макарову?
Раза два-три Иноков, вместе с Любовью Сомовой,
заходил к Лидии, и Клим видел, что этот клинообразный парень чувствует себя у Лидии незваным гостем. Он бестолково, как засыпающий окунь в ушате воды, совался из угла в угол, встряхивая длинноволосой головой, пестрое лицо его морщилось, глаза смотрели на вещи в комнате спрашивающим взглядом. Было ясно, что Лидия не симпатична ему и что он ее обдумывает. Он внезапно подходил и, подняв брови, широко открыв глаза, спрашивал...
Клим решил
зайти к Лидии, рассказать ей обо всем, что он видел и слышал, заразить ее своим возмущением.
Это было странно. Иноков часто бывал у Спивак, но никогда еще не
заходил к Самгину. Хотя визит его помешал Климу беседовать с самим собою, он встретил гостя довольно любезно. И сейчас же раскаялся в этом, потому что Иноков с порога начал...
— Из Брянска попал в Тулу. Там есть серьезные ребята. А ну-ко, думаю,
зайду к Толстому?
Зашел. Поспорили о евангельских мечах. Толстой сражался тем тупым мечом, который Христос приказал сунуть в ножны. А я — тем, о котором было сказано: «не мир, но меч», но против этого меча Толстой оказался неуязвим, как воздух. По отношению
к логике он весьма своенравен. Ну, не понравились мы друг другу.
Но ехать домой он не думал и не поехал, а всю весну, до экзаменов, прожил, аккуратно посещая университет, усердно занимаясь дома. Изредка, по субботам,
заходил к Прейсу, но там было скучно, хотя явились новые люди: какой-то студент института гражданских инженеров, длинный, с деревянным лицом, драгун, офицер Сумского полка, очень франтоватый, но все-таки похожий на молодого купчика, который оделся военным скуки ради. Там все считали; Тагильский лениво подавал цифры...
— Добротный парень, — похвалил его дядя Миша, а у Самгина осталось впечатление, что Гусаров только что приехал откуда-то издалека, по важному делу, может быть, венчаться с любимой девушкой или ловить убежавшую жену, — приехал,
зашел в отделение, где хранят багаж, бросил его и помчался
к своему счастью или
к драме своей.
И, наконец, Клима несколько задевало то, что, относясь
к нему вообще внимательно, Гогин, однако, не обнаруживал попыток
к сближению с ним. А
к Любаше и Варваре он относился, как ребенок, у которого слишком много игрушек и он плохо отличает одну от другой. Варвара явно кокетничала с ним, и Самгин находил, что в этом она
заходит слишком далеко.
Но уже было не скучно, а, как всегда на этой улице, — интересно, шумно, откровенно распутно и не возбуждало никаких тревожных мыслей. Дома, осанистые и коренастые, стояли плотно прижавшись друг
к другу, крепко вцепившись в землю фундаментами. Самгин
зашел в ресторан.
— Не понимаю, чем он тебя разочаровал, — настойчиво допрашивала жена, идя за ним. — Ты
зайдешь к Гогиным сообщить об аресте Любаши?
— Я не знала, что ты здесь, — встретила его Лидия. — Я
зашла к Елизавете Львовне, и — вдруг она говорит! Я разлюбила дом, знаешь? Да, разлюбила!
Самгин решил
зайти к Гогиным, там должны все знать. Там было тесно, как на вокзале пред отходом поезда, он с трудом протискался сквозь толпу барышень, студентов из прихожей в зал, и его тотчас ударил по ушам тяжелый, точно в рупор кричавший голос...
— Значит — ложная тревога, — сказал Макаров, подходя
к Самгину и глядя на часы в руке. — Мне пора на работу, до свидания! На днях
зайду еще. Слушай, — продолжал он, понизив голос, — обрати внимание на рыжего мальчишку — удивительно интересен!
Не желая видеть Дуняшу, он
зашел в ресторан, пообедал там, долго сидел за кофе, курил и рассматривал, обдумывал Марину, но понятнее для себя не увидел ее. Дома он нашел письмо Дуняши, — она извещала, что едет — петь на фабрику посуды, возвратится через день. В уголке письма было очень мелко приписано: «Рядом с тобой живет подозрительный, и
к нему приходил Судаков. Помнишь Судакова?»
— Потолкуем побольше — поймешь!..
К Лидии-то
зайди, я сказала, что ты здесь. Будь здоров…
— Да,
к сожалению. Но — ты еще
зайдешь?
Проводив Клима до его квартиры, она
зашла к Безбедову пить чай. Племянник ухаживал за нею с бурным и почтительным восторгом слуги, влюбленного в хозяйку, счастливого тем, что она посетила его. В этом суетливом восторге Самгин чувствовал что-то фальшивое, а Марина добродушно высмеивала племянника, и было очень странно, что она, такая умная, не замечает его неискренности.
Мужики повернулись
к Самгину затылками, — он
зашел за угол конторы, сел там на скамью и подумал, что мужики тоже нереальны, неуловимы: вчера показались актерами, а сегодня — совершенно не похожи на людей, которые способны жечь усадьбы, портить скот. Только солдат, видимо, очень озлоблен. Вообще это — чужие люди, и с ними очень неловко, тяжело. За углом раздался сиплый голос Безбедова...
Поговорить с нею о Безбедове Самгину не удавалось, хотя каждый раз он пытался начать беседу о нем. Да и сам Безбедов стал невидим, исчезая куда-то с утра до поздней ночи. Как-то, гуляя, Самгин
зашел к Марине в магазин и застал ее у стола, пред ворохом счетов, с толстой торговой книгой на коленях.
Самгин взглянул в неряшливую серую бороду на бледном, отечном лице и сказал, что не имеет времени, просит
зайти в приемные часы. Человек ткнул пальцем в свою шапку и пошел
к дверям больницы, а Самгин — домой, определив, что у этого человека, вероятно, мелкое уголовное дело. Человек явился
к нему ровно в четыре часа, заставив Самгина подумать...
«Мне следовало сказать ему:
заходи или что-нибудь в этом роде. Но — нелепо разрешать брату посещать брата. Мы не ссорились», — успокоил он себя, прислушиваясь
к разговору в прихожей.
Неточные совпадения
А не заставши Коробкина-то дома, заворотил
к Растаковскому, а не заставши Растаковского,
зашел вот
к Ивану Кузьмичу, чтобы сообщить ему полученную вами новость, да, идучи оттуда, встретился с Петром Ивановичем…
Пошли
к Почечуеву, да на дороге Петр Иванович говорит: «
Зайдем, — говорит, — в трактир.
Долго ли, коротко ли они так жили, только в начале 1776 года в тот самый кабак, где они в свободное время благодушествовали,
зашел бригадир.
Зашел, выпил косушку, спросил целовальника, много ли прибавляется пьяниц, но в это самое время увидел Аленку и почувствовал, что язык у него прилип
к гортани. Однако при народе объявить о том посовестился, а вышел на улицу и поманил за собой Аленку.
Пройдя еще один ряд, он хотел опять
заходить, но Тит остановился и, подойдя
к старику, что-то тихо сказал ему. Они оба поглядели на солнце. «О чем это они говорят и отчего он не
заходит ряд?» подумал Левин, не догадываясь, что мужики не переставая косили уже не менее четырех часов, и им пора завтракать.
Легко ступая и беспрестанно взглядывая на мужа и показывая ему храброе и сочувственное лицо, она вошла в комнату больного и, неторопливо повернувшись, бесшумно затворила дверь. Неслышными шагами она быстро подошла
к одру больного и,
зайдя так, чтоб ему не нужно было поворачивать головы, тотчас же взяла в свою свежую молодую руку остов его огромной руки, пожала ее и с той, только женщинам свойственною, неоскорбляющею и сочувствующею тихою оживленностью начала говорить с ним.