Неточные совпадения
Испуганный и как
во сне, Клим побежал, выскочил за ворота, прислушался; было уже темно и очень тихо, но звука шагов не слыхать. Клим побежал в сторону
той улицы, где
жил Макаров, и скоро в сумраке, под липами у церковной ограды, увидал Макарова, — он стоял, держась одной рукой за деревянную балясину ограды, а другая рука его была поднята в уровень головы, и, хотя Клим не видел в ней револьвера, но, поняв, что Макаров сейчас выстрелит, крикнул...
— Знакома я с ним шесть лет,
живу второй год, но вижу редко, потому что он все прыгает
во все стороны от меня. Влетит, как шмель, покружится, пожужжит немножко и вдруг: «Люба, завтра я в Херсон еду». Merci, monsieur. Mais — pourquoi? [Благодарю вас. Но — зачем? (франц.)] Милые мои, — ужасно нелепо и даже горестно в нашей деревне по-французски говорить, а — хочется! Вероятно, для углубления нелепости хочется, а может, для
того, чтоб напомнить себе о другом, о другой жизни.
Он не помнил, когда она ушла, уснул, точно убитый, и весь следующий день
прожил, как
во сне, веря и не веря в
то, что было. Он понимал лишь одно: в эту ночь им пережито необыкновенное, неизведанное, но — не
то, чего он ждал, и не так, как представлялось ему. Через несколько таких же бурных ночей он убедился в этом.
— Не надо лгать друг другу, — слышал Самгин. — Лгут для
того, чтоб удобнее
жить, а я не ищу удобств, пойми это! Я не знаю, чего хочу. Может быть — ты прав:
во мне есть что-то старое, от этого я и не люблю ничего и все кажется мне неверным, не таким, как надо.
С
той поры прошло двадцать лет, и за это время он
прожил удивительно разнообразную жизнь, принимал участие в смешной авантюре казака Ашинова, который хотел подарить России Абиссинию, работал где-то
во Франции бойцом на бойнях, наконец был миссионером в Корее, — это что-то очень странное, его миссионерство.
— Ах, да… Говорят, — Карповича не казнят, а пошлют на каторгу. Я была
во Пскове в
тот день, когда он стрелял, а когда воротилась в Петербург, об этом уже не говорили. Ой, Клим, как там
живут, в Петербурге!
«Здесь
живут все еще так, как
жили во времена Гоголя; кажется, что девяносто пять процентов жителей — «мертвые души» и так жутко мертвые, что и не хочется видеть их ожившими»… «В гимназии введено обучение военному строю, обучают офицера местного гарнизона, и, представь, многие гимназисты искренно увлекаются этой вредной игрой. Недавно один офицер уличен в
том, что водил мальчиков в публичные дома».
— Замечательно — как вы не догадались обо мне тогда,
во время студенческой драки? Ведь если б я был простой человек, разве мне дали бы сопровождать вас в полицию? Это — раз. Опять же и
то:
живет человек на глазах ваших два года, нигде не служит, все будто бы места ищет, а — на что
живет, на какие средства? И ночей дома не ночует. Простодушные люди вы с супругой. Даже боязно за вас, честное слово! Анфимьевна —
та, наверное, вором считает меня…
Самгин прошел мимо его молча. Он шагал, как
во сне, почти без сознания, чувствуя только одно: он никогда не забудет
того, что видел, а
жить с этим в памяти — невозможно. Невозможно.
— Как ты странно говоришь, — заметил Самгин, глядя на нее с любопытством. — Кажется, мы
живем во дни достаточно бесстрашные,
то есть — достаточно бесстрашно
живем.
— Сестры и братья, — четвертый раз мы собрались порадеть о духе святе, да снизойдет и воплотится пречистый свет!
Во тьме и мерзости
живем и жаждем сошествия силы всех сил!
— Говорил он о
том, что хозяйственная деятельность людей, по смыслу своему, религиозна и жертвенна, что
во Христе сияла душа Авеля, который
жил от плодов земли, а от Каина пошли окаянные люди, корыстолюбцы, соблазненные дьяволом инженеры, химики. Эта ерунда чем-то восхищала Тугана-Барановского, он изгибался на длинных ногах своих и скрипел: мы — аграрная страна, да, да! Затем курносенький стихотворец читал что-то смешное: «В ладье мечты утешимся, сны горе утолят», — что-то в этом роде.
— «Западный буржуа беднее русского интеллигента нравственными идеями, но зато его идеи
во многом превышают его эмоциональный строй, а главное — он
живет сравнительно цельной духовной жизнью». Ну, это уже какая-то поповщинка! «Свойства русского национального духа указуют на
то, что мы призваны творить в области религиозной философии». Вот
те раз! Это уже — слепота. Должно быть, Бердяев придумал.
Неточные совпадения
Так как я знаю, что за тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и не любишь пропускать
того, что плывет в руки…» (остановясь), ну, здесь свои… «
то советую тебе взять предосторожность, ибо он может приехать
во всякий час, если только уже не приехал и не
живет где-нибудь инкогнито…
Пришел солдат с медалями, // Чуть
жив, а выпить хочется: // — Я счастлив! — говорит. // «Ну, открывай, старинушка, // В чем счастие солдатское? // Да не таись, смотри!» // — А в
том, во-первых, счастие, // Что в двадцати сражениях // Я был, а не убит! // А во-вторых, важней
того, // Я и
во время мирное // Ходил ни сыт ни голоден, // А смерти не дался! // А в-третьих — за провинности, // Великие и малые, // Нещадно бит я палками, // А хоть пощупай —
жив!
— То-то и ужасно в этом роде горя, что нельзя, как
во всяком другом — в потере, в смерти, нести крест, а тут нужно действовать, — сказал он, как будто угадывая ее мысль. — Нужно выйти из
того унизительного положения, в которой вы поставлены; нельзя
жить втроем.
Когда подле матушки заменила ее гувернантка, она получила ключи от кладовой, и ей на руки сданы были белье и вся провизия. Новые обязанности эти она исполняла с
тем же усердием и любовью. Она вся
жила в барском добре,
во всем видела трату, порчу, расхищение и всеми средствами старалась противодействовать.
Тут заинтересовало его вдруг: почему именно
во всех больших городах человек не
то что по одной необходимости, но как-то особенно наклонен
жить и селиться именно в таких частях города, где нет ни садов, ни фонтанов, где грязь и вонь и всякая гадость.