Неточные совпадения
Вечером сидел в театре, любуясь, как знаменитая Лавальер, играя роль жены депутата-социалиста, комического буржуа, храбро пляшет, показывая публике коротенькие черные панталошки из кружев, и как искусно забавляет она какого-то экзотического
короля, гостя Парижа. Домой пошел пешком, соблазняло
желание взять женщину, но — не решился.
— Мы — королевские слуги. Мы пришли за деньгами, которые каждый житель, согласно
желанию короля, обязан внести, так как король хочет раздать щедрую милостыню беднякам своей столицы.
Неточные совпадения
Книги сделали меня неуязвимым для многого: зная, как любят и страдают, нельзя идти в публичный дом; копеечный развратишко возбуждал отвращение к нему и жалость к людям, которым он был сладок. Рокамболь учил меня быть стойким, но поддаваться силе обстоятельств, герои Дюма внушали
желание отдать себя какому-то важному, великому делу. Любимым героем моим был веселый
король Генрих IV, мне казалось, что именно о нем говорит славная песня Беранже:
Боярин призадумался. Дурной гражданин едва ли может быть хорошим отцом; но и дикие звери любят детей своих, а сверх того, честолюбивый боярин видел в ней будущую супругу любимца
короля польского; она была для него вернейшим средством к достижению почестей и могущества, составлявших единственный предмет всех тайных дум и нетерпеливых его
желаний. Помолчав несколько времени, он спросил: употребляла ли больная снадобья, которые оставил ей польский врач перед отъездом своим в Москву?
— Ну, нет!.. Нет!.. — заговорил Бегушев, замотав головой и каким-то трагическим голосом. — Пусть лучше сойдет на землю огненный дождь, потоп, лопнет кора земная, но я этой курицы во щах, о которой мечтал Генрих Четвертый [Курица во щах, о которой мечтал Генрих Четвертый. — Имеется в виду французский
король Генрих IV (1553–1610), якобы выражавший
желание, чтобы у каждого французского крестьянина была к обеду курица.], миру не желаю.
Затем тосты шли за тостами, шампанское лилось рекой, и все были в самом хорошем настроении духа, а некоторые — и в том числе
король и дядя-губернатор — даже в таком, можно сказать, мечтательном, что выражали
желание бросить Гонолулу и, сдав бразды правления Вейлю, поплавать некоторое время на «Коршуне» — так гостеприимны русские моряки.
Алина попросила взаймы у Огинского, но официальное положение его как польского посланника при французском
короле не дозволило ему исполнить
желание обворожившей его женщины.