Неточные совпадения
— Про аиста и капусту выдумано, — говорила она. — Это потому говорят, что детей родить стыдятся, а все-таки родят их мамы, так же как
кошки, я это видела, и мне рассказывала Павля. Когда у меня вырастут груди, как у мамы и Павли, я тоже
буду родить — мальчика и девочку, таких, как я и ты. Родить — нужно, а то
будут все одни и те же люди, а потом они умрут и уж никого не
будет. Тогда помрут и
кошки и курицы, — кто же накормит их? Павля говорит, что бог запрещает родить только монашенкам и гимназисткам.
В комнате этой всегда
было жарко, стоял душный запах
кошек и голубиного помета.
Его особенно смущал взгляд глаз ее скрытого лица, именно он превращал ее в чужую. Взгляд этот, острый и зоркий, чего-то ожидал, искал, даже требовал и вдруг, становясь пренебрежительным, холодно отталкивал.
Было странно, что она разогнала всех своих
кошек и что вообще в ее отношении к животным явилась какая-то болезненная брезгливость. Слыша ржанье лошади, она вздрагивала и морщилась, туго кутая грудь шалью; собаки вызывали у нее отвращение; даже петухи, голуби
были явно неприятны ей.
— Почему они так кричат? Кажется, что вот сейчас начнут бить друг друга, а потом садятся к столу,
пьют чай, водку, глотают грибы… Писательша все время гладила меня по спине, точно я —
кошка.
Немая и мягонькая, точно
кошка, жена писателя вечерами непрерывно разливала чай. Каждый год она
была беременна, и раньше это отталкивало Клима от нее, возбуждая в нем чувство брезгливости; он
был согласен с Лидией, которая резко сказала, что в беременных женщинах
есть что-то грязное. Но теперь, после того как он увидел ее голые колени и лицо, пьяное от радости, эта женщина, однообразно ласково улыбавшаяся всем, будила любопытство, в котором уже не
было места брезгливости.
Он и Елизавета Спивак запели незнакомый Климу дуэт, маленький музыкант отлично аккомпанировал. Музыка всегда успокаивала Самгина, точнее — она опустошала его, изгоняя все думы и чувствования; слушая музыку, он ощущал только ласковую грусть. Дама
пела вдохновенно, небольшим, но очень выработанным сопрано, ее лицо потеряло сходство с лицом
кошки, облагородилось печалью, стройная фигура стала еще выше и тоньше. Кутузов
пел очень красивым баритоном, легко и умело. Особенно трогательно они
спели финал...
Лицо ее, освещенное луною,
было неестественно бледно, а глаза фосфорически и неприятно, точно у
кошки, блестели. Самгин замолчал, несколько обиженный, но через минуту предложил...
— Ничего, поскучай маленько, — разрешила Марина, поглаживая ее, точно
кошку. — Дмитрия-то, наверно, совсем книги съели? — спросила она, показав крупные белые зубы. — Очень помню, как ухаживал он за мной. Теперь — смешно, а тогда — досадно
было: девица — горит, замуж хочет, а он ей все о каких-то неведомых людях, тиверцах да угличах, да о влиянии Востока на западноевропейский эпос! Иногда хотелось стукнуть его по лбу, между глаз…
— Нет — глупо! Он — пустой. В нем все — законы, все — из книжек, а в сердце — ничего, совершенно пустое сердце! Нет, подожди! — вскричала она, не давая Самгину говорить. — Он — скупой, как нищий. Он никого не любит, ни людей, ни собак, ни
кошек, только телячьи мозги. А я живу так:
есть у тебя что-нибудь для радости? Отдай, поделись! Я хочу жить для радости… Я знаю, что это — умею!
— В нашей воле дать политику парламентариев в форме объективного рассказа или под соусом критики. Соус, конечно,
будет политикой. Мораль — тоже. Но о том, что литераторы бьют друг друга, травят
кошек собаками, тоже можно говорить без морали. Предоставим читателю забавляться ею.
— Петровна у меня вместо матери, любит меня, точно
кошку. Очень умная и революционерка, — вам смешно? Однако это верно: терпеть не может богатых, царя, князей, попов. Она тоже монастырская,
была послушницей, но накануне пострига у нее случился роман и выгнали ее из монастыря. Работала сиделкой в больнице,
была санитаркой на японской войне, там получила медаль за спасение офицеров из горящего барака. Вы думаете, сколько ей лет — шестьдесят? А ей только сорок три года. Вот как живут!
Она стояла около рояля, аккомпаниатор играл что-то задорное, а она, еще более задорно,
пела, сопровождая слова весьма рискованными жестами, подмигивая, изгибаясь, точно
кошка, вскидывая маленькие ноги из-под ярких юбок.
— Тут не один
был Кошка, — отвечал он простодушно, — их, может быть, были сотни, тысячи!.. Что такое наши солдатики выделывали. — уму невообразимо; иду я раз около траншеи и вижу, взвод идет с этим покойным моим капитаном с вылазки, слышу — кричит он: «Где Петров?.. Убит Петров?» Никто не знает; только вдруг минут через пять, как из-под земли, является Петров. «Где был?» — «Да я, говорит, ваше высокородие, на место вылазки бегал, трубку там обронил и забыл». А, как это вам покажется?
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну что ты? к чему? зачем? Что за ветреность такая! Вдруг вбежала, как угорелая
кошка. Ну что ты нашла такого удивительного? Ну что тебе вздумалось? Право, как дитя какое-нибудь трехлетнее. Не похоже, не похоже, совершенно не похоже на то, чтобы ей
было восемнадцать лет. Я не знаю, когда ты
будешь благоразумнее, когда ты
будешь вести себя, как прилично благовоспитанной девице; когда ты
будешь знать, что такое хорошие правила и солидность в поступках.
Когда дым рассеялся, на земле лежала раненая лошадь и возле нее Бэла; а Казбич, бросив ружье, по кустарникам, точно
кошка, карабкался на утес; хотелось мне его снять оттуда — да не
было заряда готового!
Вот он раз и дождался у дороги, версты три за аулом; старик возвращался из напрасных поисков за дочерью; уздени его отстали, — это
было в сумерки, — он ехал задумчиво шагом, как вдруг Казбич, будто
кошка, нырнул из-за куста, прыг сзади его на лошадь, ударом кинжала свалил его наземь, схватил поводья — и
был таков; некоторые уздени все это видели с пригорка; они бросились догонять, только не догнали.
Наверное, впрочем, неизвестно, хотя в показаниях крестьяне выразились прямо, что земская полиция был-де блудлив, как
кошка, и что уже не раз они его оберегали и один раз даже выгнали нагишом из какой-то избы, куда он
было забрался.
Но только что он отворил дверь в сени, как вдруг столкнулся с самим Порфирием. Тот входил к нему. Раскольников остолбенел на одну минуту. Странно, он не очень удивился Порфирию и почти его не испугался. Он только вздрогнул, но быстро, мгновенно приготовился. «Может
быть, развязка! Но как же это он подошел тихонько, как
кошка, и я ничего не слыхал? Неужели подслушивал?»