Неточные совпадения
Дома Клим сообщил матери о
том, что возвращается
дядя, она молча и вопросительно взглянула на Варавку, а
тот, наклонив голову над тарелкой, равнодушно сказал...
И чем более наблюдал он любителей споров и разногласий,
тем более подозрительно относился к ним. У него возникало смутное сомнение в праве и попытках этих людей решать задачи жизни и навязывать эти решения ему. Для этого должны существовать другие люди, более солидные, менее азартные и уже во всяком случае не полубезумные, каков измученный
дядя Яков.
Через пять минут Самгин имел право думать, что
дядя Хрисанф давно, нетерпеливо ожидал его и страшно обрадован
тем, что Клим, наконец, явился.
Дядя Хрисанф говорил, размахивая рукою, стараясь раскрыть как можно шире маленькие свои глаза, но достигал лишь
того, что дрожали седые брови, а глаза блестели тускло, как две оловянные пуговицы, застегнутые в красных петлях.
Несколько вечеров у
дяди Хрисанфа вполне убедили Самгина в
том, что Лидия живет среди людей воистину странных.
Говорила она неохотно, как жена, которой скучно беседовать с мужем. В этот вечер она казалась старше лет на пять. Окутанная шалью, туго обтянувшей ее плечи, зябко скорчившись в кресле, она, чувствовал Клим, была где-то далеко от него. Но это не мешало ему думать, что вот девушка некрасива, чужда, а все-таки хочется подойти к ней, положить голову на колени ей и еще раз испытать
то необыкновенное, что он уже испытал однажды. В его памяти звучали слова Ромео и крик
дяди Хрисанфа...
Бывал у
дяди Хрисанфа краснолысый, краснолицый профессор, автор программной статьи, написанной им лет десять
тому назад; в статье этой он доказывал, что революция в России неосуществима, что нужно постепенное слияние всех оппозиционных сил страны в одну партию реформ, партия эта должна постепенно добиться от царя созыва земского собора.
Почти все соглашались с
тем, что это было сказано неумно. Только мягкосердечный
дядя Хрисанф, смущенно втирая ладонью воздух в лысину свою, пытался оправдать нового вождя народа...
— Лечат? Кого? — заговорил он громко, как в столовой
дяди Хрисанфа, и уже в две-три минуты его окружило человек шесть темных людей. Они стояли молча и механически однообразно повертывали головы
то туда, где огненные вихри заставляли трактиры подпрыгивать и падать, появляться и исчезать,
то глядя в рот Маракуева.
Спивак, идя по дорожке, присматриваясь к кустам, стала рассказывать о Корвине
тем тоном, каким говорят, думая совершенно о другом, или для
того, чтоб не думать. Клим узнал, что Корвина, больного, без сознания, подобрал в поле приказчик отца Спивак; привез его в усадьбу, и мальчик рассказал, что он был поводырем слепых; один из них, называвший себя его
дядей, был не совсем слепой, обращался с ним жестоко, мальчик убежал от него, спрятался в лесу и заболел, отравившись чем-то или от голода.
Прейс молчал, бесшумно барабаня пальцами по столу. Он был вообще малоречив дома, высказывался неопределенно и не напоминал
того умелого и уверенного оратора, каким Самгин привык видеть его у
дяди Хрисанфа и в университете, спорящим с Маракуевым.
— То-то вот, — весело сверкая черными глазками, заметил
дядя Миша. — Торопитесь так, что и столковаться не успели. До свидания.
— То-то вот.
Дяде моему 87 лет, так он говорит: при крепостном праве, за барином, мужику легче жилось…
— Это — не вышло. У нее,
то есть у жены, оказалось множество родственников,
дядья — помещики, братья — чиновники, либералы, но и
то потому, что сепаратисты, а я представитель угнетающей народности, так они на меня… как шмели, гудят, гудят! Ну и она тоже. В общем она — славная. Первое время даже грустные письма писала мне в Томск. Все-таки я почти три года жил с ней. Да. Ребят — жалко. У нее — мальчик и девочка, отличнейшие! Мальчугану теперь — пятнадцать, а Юле — уже семнадцать. Они со мной жили дружно…
Неточные совпадения
Тут башмачки козловые // Дед внучке торговал, // Пять раз про цену спрашивал, // Вертел в руках, оглядывал: // Товар первейший сорт! // «Ну,
дядя! два двугривенных // Плати, не
то проваливай!» — // Сказал ему купец.
Стародум(один). Он, конечно, пишет ко мне о
том же, о чем в Москве сделал предложение. Я не знаю Милона; но когда
дядя его мой истинный друг, когда вся публика считает его честным и достойным человеком… Если свободно ее сердце…
Это было ему
тем более неприятно, что по некоторым словам, которые он слышал, дожидаясь у двери кабинета, и в особенности по выражению лица отца и
дяди он догадывался, что между ними должна была итти речь о матери.
Увидать
дядю, похожего на мать, ему было неприятно, потому что это вызвало в нем
те самые воспоминания, которые он считал стыдными.
— Экой молодец стал! И
то не Сережа, а целый Сергей Алексеич! — улыбаясь сказал Степан Аркадьич, глядя на бойко и развязно вошедшего красивого, широкого мальчика в синей курточке и длинных панталонах. Мальчик имел вид здоровый и веселый. Он поклонился
дяде, как чужому, но, узнав его, покраснел и, точно обиженный и рассерженный чем-то, поспешно отвернулся от него. Мальчик подошел к отцу и подал ему записку о баллах, полученных в школе.