Неточные совпадения
— Уничтожай его! — кричал Борис, и начинался любимейший момент
игры: Варавку щекотали, он выл, взвизгивал, хохотал, его маленькие, острые глазки испуганно выкатывались, отрывая от себя детей одного за другим, он бросал их на диван, а они, снова наскакивая на него, тыкали пальцами ему в ребра, под колени. Клим никогда не участвовал в этой
грубой и опасной
игре, он стоял в стороне, смеялся и слышал густые крики Глафиры...
Клим нередко ощущал, что он тупеет от странных выходок Дронова, от его явной
грубой лжи. Иногда ему казалось, что Дронов лжет только для того, чтоб издеваться над ним. Сверстников своих Дронов не любил едва ли не больше, чем взрослых, особенно после того, как дети отказались играть с ним. В
играх он обнаруживал много хитроумных выдумок, но был труслив и груб с девочками, с Лидией — больше других. Презрительно называл ее цыганкой, щипал, старался свалить с ног так, чтоб ей было стыдно.
Макаровское недовольство миром раздражало Клима, казалось ему неумной
игрой в философа,
грубым подражанием Томилину. Он сказал сердито и не глядя на товарища...
Неточные совпадения
— Воровство! — шептал он, стоя в нерешимости и отирая пот платком с лица. — А завтра опять
игра в загадки, опять русалочные глаза, опять, злобно, с
грубым смехом, брошенное мне в глаза: «Вас люблю!» Конец пытке — узнаю! — решил он и бросился в кусты.
— Сударыня, — не слушал капитан, — я, может быть, желал бы называться Эрнестом, а между тем принужден носить
грубое имя Игната, — почему это, как вы думаете? Я желал бы называться князем де Монбаром, а между тем я только Лебядкин, от лебедя, — почему это? Я поэт, сударыня, поэт в душе, и мог бы получать тысячу рублей от издателя, а между тем принужден жить в лохани, почему, почему? Сударыня! По-моему, Россия есть
игра природы, не более!
Но дело в этот раз шло почему-то плохо. С неприятным чувством, что он совершил какую-то крупную, даже
грубую ошибку, он несколько раз возвращался назад и проверял
игру почти сначала. Ошибки не находилось, но чувство совершенной ошибки не только не уходило, а становилось все сильнее и досаднее. И вдруг явилась неожиданная и обидная мысль: не в том ли ошибка, что
игрою в шахматы он хочет отвлечь свое внимание от казни и оградиться от того страха смерти, который будто бы неизбежен для осужденного?
Игра г. Ратча также не могла доставить мне удовольствие; к тому ж его внезапно побагровевшее лицо со злобно вращавшимися белыми глазами приняло зловещее выражение: точно он собирался убить кого-то своим фаготом и заранее ругался и грозил, выпуская одну за другою удавленно-хриплые,
грубые ноты.
Эту
грубую и фамильярную
игру начал Щавинский.