Неточные совпадения
Здесь Самгину было все знакомо, кроме
защиты террора бывшим проповедником непротивления злу насилием. Да, пожалуй, здесь
говорят люди здравого смысла, но Самгин чувствовал, что он
в чем-то перерос их, они кружатся
в словах, никуда не двигаясь и
в стороне от жизни, которая становится все тревожней.
Эту группу, вместе с гробом впереди ее, окружала цепь студентов и рабочих, державших друг друга за руки, у многих
в руках — револьверы. Одно из крепких звеньев цепи — Дунаев, другое — рабочий Петр Заломов, которого Самгин встречал и о котором
говорили, что им была организована
защита университета, осажденного полицией.
— По пьяному делу. Воюем, а? — спросил он, взмахнув стриженой, ежовой головой. — Кошмар!
В 12-м году Ванновский
говорил, что армия находится
в положении бедственном: обмундирование плохое, и его недостаточно, ружья устарели, пушек — мало, пулеметов — нет, кормят солдат подрядчики, и — скверно, денег на улучшение продовольствия — не имеется, кредиты — запаздывают, полки —
в долгах. И при всем этом — втюрились
в драку ради
защиты Франции от второго разгрома немцами.
Вот один уже заметное лицо на государственной службе; другой — капиталист; третий — известный благотворитель, живущий припеваючи на счет филантропических обществ; четвертый — спирит и сообщает депеши из-за могилы от Данта и Поэ; пятый — концессионер, наживающийся на казенный счет; шестой — адвокат и блистательно
говорил в защиту прав мужа, насильно требующего к себе свою жену; седьмой литераторствует и одною рукой пишет панегирики власти, а другою — порицает ее.
Неточные совпадения
По всему тому, что происходило на судебном следствии, и по тому, как знал Нехлюдов Маслову, он был убежден, что она не виновна ни
в похищении ни
в отравлении, и сначала был и уверен, что все признают это; но когда он увидал, что вследствие неловкой
защиты купца, очевидно основанной на том, что Маслова физически нравилась ему, чего он и не скрывал, и вследствие отпора на этом именно основании старшины и, главное, вследствие усталости всех решение стало склоняться к обвинению, он хотел возражать, но ему страшно было
говорить за Маслову, — ему казалось, что все сейчас узнают его отношения к ней.
— Об этом мы еще
поговорим после, Сергей Александрыч, а теперь я должен вас оставить… У меня дело
в суде, — проговорил Веревкин, вынимая золотые часы. — Через час я должен сказать речь
в защиту одного субъекта, который убил троих. Извините, как-нибудь
в другой раз… Да вот что: как-нибудь на днях загляните
в мою конуру, там и покалякаем. Эй, Виктор, вставай, братику!
— Помилуйте, зачем же это? Я вам советую дружески: и не
говорите об Огареве, живите как можно тише, а то худо будет. Вы не знаете, как эти дела опасны — мой искренний совет: держите себя
в стороне; тормошитесь как хотите, Огареву не поможете, а сами попадетесь. Вот оно, самовластье, — какие права, какая
защита; есть, что ли, адвокаты, судьи?
Говорили, будто владельцу этой усадьбы не давали спать покойники, чуть не ежедневно провозимые на польское и лютеранское кладбища;
в защиту от них он и воздвиг «фигуру».
Доктор показал мне целую кипу бумаг, написанных им, как он
говорил,
в защиту правды и из человеколюбия.