Неточные совпадения
Белое лицо ее казалось осыпанным мукой, голубовато-серые, жидкие
глаза прятались в розовых подушечках опухших век, бесцветные брови почти невидимы на коже очень выпуклого лба, льняные волосы лежали на
черепе, как приклеенные, она заплетала их в смешную косичку, с желтой лентой в конце.
Обнажив лысый
череп, формой похожий на дыню, он трижды крестился, глядя в небо свирепо расширенными
глазами,
глаза у него были белые и пустые, как у слепого.
Отзвонив, он вытирал потный
череп, мокрое лицо большим платком в синюю и белую клетку, снова смотрел в небо страшными, белыми
глазами, кланялся публике и уходил, не отвечая на похвалы, на вопросы.
Глаза его косо приподняты к вискам, уши, острые, точно у зверя, плотно прижаты к
черепу, он в шляпе с шариками и шнурками; шляпа делала человека похожим на жреца какой-то неведомой церкви.
Что Любаша не такова, какой она себя показывала, Самгин убедился в этом, присутствуя при встрече ее с Диомидовым. Как всегда, Диомидов пришел внезапно и тихо, точно из стены вылез. Волосы его были обриты и обнаружили острый
череп со стесанным затылком, большие серые уши без мочек. У него опухло лицо, выкатились
глаза, белки их пожелтели, а взгляд был тоскливый и невидящий.
Глаза его, в которых застыл тупой испуг, его низкий лоб, густые волосы, обмазавшие
череп его, как смола, тяжелая челюсть, крепко сжатые губы — все это крепко въелось в память Самгина, и на следующих процессах он уже в каждом подсудимом замечал нечто сходное с отцеубийцей.
В столовой, у стола, сидел другой офицер, небольшого роста, с темным лицом, остроносый, лысоватый, в седой щетине на
черепе и верхней губе, человек очень пехотного вида; мундир его вздулся на спине горбом, воротник наехал на затылок. Он перелистывал тетрадки и, когда вошел Клим, спросил, взглянув на него плоскими
глазами...
Среди них особенно заметен был молчаливостью высокий, тощий Редозубов, человек с длинным лицом, скрытым в седоватой бороде, которая, начинаясь где-то за ушами, росла из-под
глаз, на шее и все-таки казалась фальшивой, так же как прямые волосы, гладко лежавшие на его
черепе, вызывали впечатление парика.
Он человек среднего роста, грузный, двигается осторожно и почти каждое движение сопровождает покрякиванием. У него, должно быть, нездоровое сердце, под добрыми серого цвета
глазами набухли мешки. На лысом его
черепе, над ушами, поднимаются, как рога, седые клочья, остатки пышных волос; бороду он бреет; из-под мягкого носа его уныло свисают толстые, казацкие усы, под губою — остренький хвостик эспаньолки. К Алексею и Татьяне он относится с нескрываемой, грустной нежностью.
Поредевшие встрепанные волосы обнажали бугроватый
череп; лысина, увеличив лоб, притиснув глазницы, сделала
глаза меньше, острее; белки приняли металлический блеск ртути, покрылись тонким рисунком красных жилок, зрачки потеряли форму, точно зазубрились, и стали еще более непослушны, а под
глазами вспухли синеватые подушечки, и нос опустился к толстым губам.
Являлся чиновник особых поручений при губернаторе Кианский, молодой человек в носках одного цвета с галстуком, фиолетовый протопоп Славороссов; благообразный, толстенький тюремный инспектор Топорков, человек с голым
черепом, похожим на огромную, уродливую жемчужину «барок», с невидимыми
глазами на жирненьком лице и с таким же, почти невидимым, носом, расплывшимся между розовых щечек, пышных, как у здорового ребенка.
Самгин осторожно оглянулся. Сзади его стоял широкоплечий, высокий человек с большим, голым
черепом и круглым лицом без бороды, без усов. Лицо масляно лоснилось и надуто, как у больного водянкой, маленькие
глаза светились где-то посредине его, слишком близко к ноздрям широкого носа, а рот был большой и без губ, как будто прорезан ножом. Показывая белые, плотные зубы, он глухо трубил над головой Самгина...
Самгин видел пред собою голый
череп, круглое лицо с маленькими
глазами, оно светилось, как луна сквозь туман; раскалывалось на ряд других лиц, а эти лица снова соединялись в жуткое одно.
Дома Самгин заказал самовар, вина, взял горячую ванну, но это мало помогло ему, а только ослабило. Накинув пальто, он сел пить чай. Болела голова, начинался насморк, и режущая сухость в
глазах заставляла закрывать их. Тогда из тьмы являлось голое лицо, масляный
череп, и в ушах шумел тяжелый голос...
Но еще больше ободрило Самгина хрящеватое, темное лицо полковника: лицо стало темнее, острые
глаза отупели, под ними вздулись синеватые опухоли, по лысому
черепу путешествовали две мухи, полковник бесчувственно терпел их, кусал губы, шевелил усами. Горбился он больше, чем в Москве, плечи его стали острее, и весь он казался человеком оброшенным, уставшим.
Он ловко обрил волосы на
черепе и бороду Инокова, обнажилось неузнаваемо распухшее лицо без
глаз, только правый, выглядывая из синеватой щели, блестел лихорадочно и жутко. Лежал Иноков вытянувшись, точно умерший, хрипел и всхлипывающим голосом произносил непонятные слова; вторя его бреду, шаркал ветер о стены дома, ставни окон.
Все в нем не согласовалось, спорило, и особенно назойливо лез в
глаза его маленький, узколобый
череп, скудно покрытый светлыми волосами, вытянутый к затылку.
Слабенький и беспокойный огонь фонаря освещал толстое, темное лицо с круглыми
глазами ночной птицы; под широким, тяжелым носом топырились густые, серые усы, — правильно круглый
череп густо зарос енотовой шерстью. Человек этот сидел, упираясь руками в диван, спиною в стенку, смотрел в потолок и ритмически сопел носом. На нем — толстая шерстяная фуфайка, шаровары с кантом, на ногах полосатые носки; в углу купе висела серая шинель, сюртук, портупея, офицерская сабля, револьвер и фляжка, оплетенная соломой.
Поздно вечером к нему явились люди, которых он встретил весьма любезно, полагая, что это — клиенты: рослая, краснощекая женщина, с темными
глазами на грубоватом лице, одетая просто и солидно, а с нею — пожилой лысоватый человек, с остатками черных, жестких кудрей на остром
черепе, угрюмый, в дымчатых очках, в измятом и грязном пальто из парусины.
Около нее появился мистер Лионель Крэйтон, человек неопределенного возраста, но как будто не старше сорока лет, крепкий, стройный, краснощекий; густые, волнистые волосы на высоколобом
черепе серого цвета — точно обесцвечены перекисью водорода,
глаза тоже серые и смотрят на все так напряженно, как это свойственно людям слабого зрения, когда они не решаются надеть очки.
Длинный, тощий, с остатками черных, с проседью, курчавых и, видимо, жестких волос на желтом
черепе, в форме дыни, с бородкой клином, горбоносый, он говорил неутомимо, взмахивая густыми бровями, такие же густые усы быстро шевелились над нижней, очень толстой губой, сияли и таяли влажные, точно смазанные маслом, темные
глаза. Заметив, что сын не очень легко владеет языком Франции, мать заботливо подсказывала сыну слова, переводила фразы и этим еще более стесняла его.
Слева от Самгина одиноко сидел, читая письма, солидный человек с остатками курчавых волос на блестящем
черепе, с добродушным, мягким лицом; подняв
глаза от листка бумаги, он взглянул на Марину, улыбнулся и пошевелил губами, черные
глаза его неподвижно остановились на лице Марины.
На бугристом его
черепе гладко приклеены жиденькие пряди светло-рыжих волос, лицо — точно у скопца — совсем голое, только на месте бровей скупо рассеяны желтые щетинки, под ними выпуклые рачьи
глаза, голубовато-холодные, с неуловимым выражением, но как будто веселенькие.
Какие-то неприятные молоточки стучали изнутри
черепа в кости висков. Дома он с минуту рассматривал в зеркале возбужденно блестевшие
глаза, седые нити в поредевших волосах, отметил, что щеки стали полнее, лицо — круглей и что к такому лицу бородка уже не идет, лучше сбрить ее. Зеркало показывало, как в соседней комнате ставит на стол посуду пышнотелая, картинная девица, румянощекая, голубоглазая, с золотистой косой ниже пояса.
— Простите, не встану, — сказал он, подняв руку, протягивая ее. Самгин, осторожно пожав длинные сухие пальцы, увидал лысоватый
череп, как бы приклеенный к спинке кресла, серое, костлявое лицо, поднятое к потолку, украшенное такой же бородкой, как у него, Самгина, и под высоким лбом — очень яркие
глаза.
Явились еще двое фрачников с портфелями, и один из них, черноволосый, высоколобый, с провалившимися внутрь
черепа глазами и желчным лицом, сердито говорил...
Все, кроме Елены. Буйно причесанные рыжие волосы, бойкие, острые
глаза, яркий наряд выделял Елену, как чужую птицу, случайно залетевшую на обыкновенный птичий двор. Неслышно пощелкивая пальцами, улыбаясь и подмигивая, она шепотом рассказывала что-то бородатому толстому человеку, а он, слушая, вздувался от усилий сдержать смех, лицо его туго налилось кровью, и рот свой, спрятанный в бороде, он прикрывал салфеткой. Почти голый
череп его блестел так, как будто смех пробивался сквозь кость и кожу.
Череп его оброс густейшей массой седых курчавых волос, круглое, румяное лицо украшали овечьи
глаза, красный нос и плотные, толстые, черные усы, красиво прошитые серебряной нитью.