Неточные совпадения
Напряженно вслушиваясь
в их спор, Клим слышал, что хотя они кричат слова обычные, знакомые ему, но связь этих слов неуловима, а
смысл их извращается каждым из спорящих по-своему.
Все живущие «во Христе» глубоко антикультурны
в моем
смысле понятия культуры.
— Она будет очень счастлива
в известном, женском
смысле понятия о счастье. Будет много любить; потом, когда устанет, полюбит собак, котов, той любовью, как любит меня. Такая сытая, русская. А вот я не чувствую себя русской, я — петербургская. Москва меня обезличивает. Я вообще мало знаю и не понимаю Россию. Мне кажется — это страна людей, которые не нужны никому и сами себе не нужны. А вот француз, англичанин — они нужны всему миру. И — немец, хотя я не люблю немцев.
— Любовь и смерть, — слушал Клим через несколько минут, —
в этих двух тайнах скрыт весь страшный
смысл нашего бытия, все же остальное — и кутузовщина — только неудачные, трусливые попытки обмануть самих себя пустяками.
Вполголоса, растягивая гласные, она начала читать стихи; читала напряженно, делая неожиданные паузы и дирижируя обнаженной до локтя рукой. Стихи были очень музыкальны, но неуловимого
смысла; они говорили о девах с золотыми повязками на глазах, о трех слепых сестрах. Лишь
в двух строках...
Подходя к дому, Клим Самгин уже успел убедить себя, что опыт с Нехаевой кончен, пружина, действующая
в ней, — болезнь. И нет
смысла слушать ее истерические речи, вызванные страхом смерти.
Ночью он прочитал «Слепых» Метерлинка. Монотонный язык этой драмы без действия загипнотизировал его, наполнил смутной печалью, но
смысл пьесы Клим не уловил. С досадой бросив книгу на пол, он попытался заснуть и не мог. Мысли возвращались к Нехаевой, но думалось о ней мягче. Вспомнив ее слова о праве людей быть жестокими
в любви, он спросил себя...
Клим отошел от окна с досадой на себя. Как это он не мог уловить
смысла пьесы? Присев на стул, Туробоев закурил папиросу, но тотчас же нервно ткнул ее
в пепельницу.
— Совершенно ясно, что культура погибает, потому что люди привыкли жить за счет чужой силы и эта привычка насквозь проникла все классы, все отношения и действия людей. Я — понимаю: привычка эта возникла из желания человека облегчить труд, но она стала его второй природой и уже не только приняла отвратительные формы, но
в корне подрывает глубокий
смысл труда, его поэзию.
И, остановясь понюхать табаку, она долго и громко говорила что-то о безбожниках студентах. Клим шел и думал о сектанте, который бормочет: «Нога поет — куда иду?», о пьяном мещанине, строгой старушке, о черноусом человеке, заинтересованном своими подтяжками. Какой
смысл в жизни этих людей?
Зверство поймите не
в порицающем, а
в измеряющем
смысле.
Клим изорвал письмо, разделся и лег, думая, что
в конце концов люди только утомляют. Каждый из них, бросая
в память тяжелую тень свою, вынуждает думать о нем, оценивать его, искать для него место
в душе. Зачем это нужно, какой
смысл в этом?
Вообще пред ним все чаще являлось нечто сновидное, такое, чего ему не нужно было видеть. Зачем нужна глупая сцена ловли воображаемого сома, какой
смысл в нелепом смехе Лютова и хромого мужика? Не нужно было видеть тягостную возню с колоколом и многое другое, что, не имея
смысла, только отягощало память.
Здесь Самгину было все знакомо, кроме защиты террора бывшим проповедником непротивления злу насилием. Да, пожалуй, здесь говорят люди здравого
смысла, но Самгин чувствовал, что он
в чем-то перерос их, они кружатся
в словах, никуда не двигаясь и
в стороне от жизни, которая становится все тревожней.
Утомленный унылым однообразием пейзажа, Самгин дремотно и расслабленно подпрыгивал
в бричке, мысли из него вытрясло, лишь назойливо вспоминался чей-то невеселый рассказ о человеке, который, после неудачных попыток найти
в жизни
смысл, возвращается домой, а дома встречает его еще более злая бессмыслица.
Варвара смотрела на него изумленно, даже как бы очарованно, она откинулась на спинку стула, заложив руки за шею, грудь ее неприлично напряглась. Самгин уже не хотел остановить излияния агента полиции, находя
в них некий иносказательный
смысл.
В ней есть черта, родственная Митрофанову, человеку,
в чей здравый
смысл он поверил и — ошибся.
Было нечто и горькое и злорадно охмеляющее
в этих ночных, одиноких прогулках по узким панелям, под окнами крепеньких домов, где жили простые люди, люди здравого
смысла, о которых так успокоительно и красиво рассказывал историк Козлов.
— Да, напечатал. Похваливают. А по-моему — ерунда! К тому же цензор или редактор поправили рукопись так, что
смысл исчез, а скука — осталась. А рассказишко-то был написан именно против скуки. Ну, до свидания, мне — сюда! — сказал он, схватив руку Самгина горячей рукой. — Все — бегаю. Места себе ищу, — был
в Польше,
в Германии, на Балканах,
в Турции был, на Кавказе. Неинтересно. На Кавказе, пожалуй, всего интереснее.
Доктор, схватив шляпу, бросился вниз, Самгин пошел за ним, но так как Любомудров не повторил ему приглашения ехать с ним, Самгин прошел
в сад,
в беседку. Он вдруг подумал, что день Девятого января, несмотря на весь его ужас, может быть менее значителен по
смыслу, чем сегодняшняя драка, что вот этот серый день более глубоко задевает лично его.
Вышел он
в настроении человека, обязанного участвовать
в деле,
смысл которого ему не ясен.
Он решил написать статью, которая бы вскрыла символический
смысл этих похорон. Нужно рассказать, что
в лице убитого незначительного человека Москва, Россия снова хоронит всех, кто пожертвовал жизнь свою борьбе за свободу
в каторге,
в тюрьмах,
в ссылке,
в эмиграции. Да, хоронили Герцена, Бакунина, Петрашевского, людей 1-го марта и тысячи людей, убитых девятого января.
Но Калитин и Мокеев ушли со двора. Самгин пошел
в дом, ощущая противный запах и тянущий приступ тошноты. Расстояние от сарая до столовой невероятно увеличилось; раньше чем он прошел этот путь, он успел вспомнить Митрофанова
в трактире,
в день похода рабочих
в Кремль, к памятнику царя; крестясь мелкими крестиками, человек «здравого
смысла» горячо шептал: «Я — готов, всей душой! Честное слово: обманывал из любви и преданности».
«Наверное, он — не один таков. И, конечно, будет пороть, расстреливать. Так вот большинство людей исполняют обязанности, не веря
в их
смысл».
—
В каком
смысле — обрабатывает, —
в сектантском?
— Какая же здесь окраина? Рядом — институт благородных девиц, дальше — на горе — военные склады, там часовые стоят. Да и я — не одна, — дворник, горничная, кухарка. Во флигеле — серебряники, двое братьев, один — женатый, жена и служит горничной мне. А вот
в женском
смысле — одна, — неожиданно и очень просто добавила Марина.
«Торгует церковной утварью и вольнодумничает. Хвастает начитанностью. Ест и пьет сластолюбиво. Грубовата. Врет, что «
в женском
смысле — одна», вероятно — есть любовник…»
— Я понимаю тебя. Жить вместе — уже нет
смысла. И вообще я не могла бы жить
в провинции, я так крепко срослась с Москвой! А теперь, когда она пережила такую трагедию, — она еще ближе мне.
«Конечно, и
смысл… уродлив, но тут важно, что люди начали думать политически, расширился интерес к жизни. Она,
в свое время, корректирует ошибки…»
«Какая ерунда, — подумал Самгин и спрятал тетрадь
в портфель. — Не может быть, чтобы это серьезно интересовало Марину. А юридический
смысл этой операции для нее просто непонятен».
Самгин, поправив очки, взглянул на него; такие афоризмы
в устах Безбедова возбуждали сомнения
в глупости этого человека и усиливали неприязнь к нему. Новости Безбедова он слушал механически, как шум ветра, о них не думалось, как не думается о картинах одного и того же художника, когда их много и они утомляют однообразием красок, техники. Он отметил, что анекдотические новости эти не вызывают желания оценить их
смысл. Это было несколько странно, но он тотчас нашел объяснение...
Это убедило Самгина, что купчиха действительно не понимает юридического
смысла поступка, который он сделал по ее желанию. Объяснить ей этот
смысл он не успел, — Марина, сидя
в позе усталости, закинув руки за шею, тоже начала рассказывать новости...
«Умна, — думал он, идя по теневой стороне улицы, посматривая на солнечную, где сияли и жмурились стекла
в окнах каких-то счастливых домов. — Умна и проницательна. Спорить с нею? Бесполезно. И о чем? Сердце — термин физиологический, просторечие приписывает ему различные качества трагического и лирического характера, — она, вероятно, бессердечна
в этом
смысле».
— Значит — причина будет лень и бунтует — она! А
смысл требует другова! Вошь —
в соху не впряжешь, вот это
смысл будет…
— Нет, — резко сказала она. — То есть — да, сочувствовала, когда не видела ее революционного
смысла. Выселить зажиточных из деревни — это значит обессилить деревню и оставить хуторян такими же беззащитными, как помещиков. — Откинулась на спинку кресла и, сняв очки, укоризненно покачала головою, глядя на Самгина темными глазами
в кружках воспаленных век.
— Фантазия? — вопросительно повторил Лютов и — согласился: — Ну — ладно, допустим! Ну, а если так: поп — чистейшая русская кровь,
в этом
смысле духовенство чище дворянства — верно? Ты не представляешь, что поп может выдумать что-то очень русское, неожиданное?
— Над этим стоит подумать! Тут не
в том
смысл, что бесы Сологуба значительно уродливее и мельче бесов Достоевского, а — как ты думаешь:
в чем? Ах, да, ты не читал! Возьми, интересно.
То, что ему казалось
в ней здравым
смыслом, — ее деловитость, независимая и даже влиятельная позиция
в городе, ее начитанность, — все это заставляло его забывать, что Марина — сектантка, какая-то «кормщица», «богородица».
И чем более он всматривался
в соединение несоединимых форм птиц, зверей, геометрических фигур, тем более требовательно возникало желание разрушить все эти фигуры, найти
смысл, скрытый
в их угрюмой фантастике.
— Доктора должны писать популярные брошюры об уродствах быта. Да. Для медиков эти уродства особенно резко видимы. Одной экономики — мало для того, чтоб внушить рабочим отвращение и ненависть к быту. Потребности рабочих примитивно низки. Жен удовлетворяет лишний гривенник заработной платы. Мало у нас людей, охваченных сознанием глубочайшего
смысла социальной революции, все какие-то… механически вовлеченные
в ее процесс…
— Говорил он о том, что хозяйственная деятельность людей, по
смыслу своему, религиозна и жертвенна, что во Христе сияла душа Авеля, который жил от плодов земли, а от Каина пошли окаянные люди, корыстолюбцы, соблазненные дьяволом инженеры, химики. Эта ерунда чем-то восхищала Тугана-Барановского, он изгибался на длинных ногах своих и скрипел: мы — аграрная страна, да, да! Затем курносенький стихотворец читал что-то смешное: «
В ладье мечты утешимся, сны горе утолят», — что-то
в этом роде.
«Я не Питер Шлемиль и не буду страдать, потеряв свою тень. И я не потерял ее, а самовольно отказался от мучительной неизбежности влачить за собою тень, которая становится все тяжелее. Я уже прожил половину срока жизни, имею право на отдых. Какой
смысл в этом непрерывном накоплении опыта? Я достаточно богат. Каков
смысл жизни?.. Смешно
в моем возрасте ставить “детские вопросы”».
— Возвращаться — нет
смысла. Проще будет, если я там выйду на эстраду и предложу выслушать сообщение камрада о текущих событиях
в России.
— Подозреваемый
в уголовном преступлении —
в убийстве, — напомнил он, взмахнув правой рукой, — выразил настойчивое желание, чтоб его защищали на суде именно вы. Почему? Потому что вы — квартирант его? Маловато. Может быть, существует еще какая-то иная связь? От этого подозрения Безбедов реабилитировал вас. Вот — один
смысл.
Клим Иванович Самгин легко и утешительно думал не об искусстве, но о жизни, сквозь которую он шел ничего не теряя, а, напротив, все более приобретая уверенность, что его путь не только правилен, но и героичен, но не умел или не хотел — может быть, даже опасался — вскрывать внутренний
смысл фактов, искать
в них единства.
Ужинали миролюбиво, восхищаясь вкусом сига и огромной индейки, сравнивали гастрономические богатства Милютиных лавок с богатствами Охотного ряда, и все, кроме Ореховой, согласились, что
в Москве едят лучше, разнообразней. Краснов, сидя против Ногайцева, начал было говорить о том, что непрерывный рост разума людей расширяет их вкус к земным благам и тем самым увеличивает количество страданий, отнюдь не способствуя углублению
смысла бытия.
— Да, да, я знаю, это все говорят:
смысл женской жизни! Наверное, даже коровы и лошади не думают так. Они вот любят раз
в год.
«Я слишком увлекся наблюдением и ослабил свою волю к действию. К чему,
в общем и глубоком
смысле, можно свести основное действие человека, творца истории? К самоутверждению, к обороне против созданных им идей, к свободе толкования
смысла “фактов”».
«Демократия, — соображал Клим Иванович Самгин, проходя мимо фантастически толстых фигур дворников у ворот каменных домов. — Заслуживают ли эти люди, чтоб я встал во главе их?» Речь Розы Грейман, Поярков, поведение Таисьи — все это само собою слагалось
в нечто единое и нежелаемое. Вспомнились слова кадета, которые Самгин мимоходом поймал
в вестибюле Государственной думы: «Признаки новой мобилизации сил, враждебных здравому
смыслу».