Есть законы мудрые, которые хотя человеческое счастие устрояют (таковы, например, законы о повсеместном всех людей продовольствовании), но, по обстоятельствам, не всегда бывают полезны; есть законы немудрые, которые, ничьего счастья не устрояя, по обстоятельствам бывают, однако ж, благопотребны (примеров сему не привожу: сам знаешь!); и есть, наконец, законы средние, не очень мудрые, но и не весьма немудрые, такие, которые, не будучи ни полезными, ни бесполезными, бывают, однако ж, благопотребны
в смысле наилучшего человеческой жизни наполнения.
Из рассказа его видно, что глуповцы беспрекословно подчиняются капризам истории и не представляют никаких данных, по которым можно было бы судить о степени их зрелости,
в смысле самоуправления; что, напротив того, они мечутся из стороны в сторону, без всякого плана, как бы гонимые безотчетным страхом.
Неточные совпадения
Глуповцы ужаснулись. Припомнили генеральное сечение ямщиков, и вдруг всех озарила мысль: а ну, как он этаким манером целый город выпорет! Потом стали соображать, какой
смысл следует придавать слову «не потерплю!» — наконец прибегли к истории Глупова, стали отыскивать
в ней примеры спасительной градоначальнической строгости, нашли разнообразие изумительное, но ни до чего подходящего все-таки не доискались.
Одним словом, произошло то, что всегда случается, когда просвещение слишком рано приходит к народам младенческим и
в гражданском
смысле незрелым.
Вероятнее всего, ему было совестно, что он, как Антоний
в Египте, ведет исключительно изнеженную жизнь, и потому он захотел уверить потомство, что иногда и самая изнеженность может иметь
смысл административно-полицейский.
И надо сказать правду, что он действовал
в этом
смысле довольно искусно.
Таким образом, когда Беневоленский прибыл
в Глупов, взгляд его на законодательство уже установился, и установился именно
в том
смысле, который всего более удовлетворял потребностям минуты.
Глуповцы тем быстрее поняли
смысл этого нового узаконения, что они издревле были приучены вырезывать часть своего пирога и приносить ее
в дар.
— Конституция, доложу я вам, почтеннейшая моя Марфа Терентьевна, — говорил он купчихе Распоповой, — вовсе не такое уж пугало, как люди несмысленные о сем полагают.
Смысл каждой конституции таков: всякий
в дому своем благополучно да почивает! Что же тут, спрашиваю я вас, сударыня моя, страшного или презорного? [Презорный — презирающий правила или законы.]
Нет резона драться, но нет резона и не драться;
в результате виднеется лишь печальная тавтология, [Тавтоло́гия — повторение того же самого другими словами, ничего по
смыслу не прибавляющее, а потому лишнее.]
в которой оплеуха объясняется оплеухою.
Смысл этих прорицаний объяснился лишь впоследствии, когда
в Глупов прибыл Угрюм-Бурчеев и не оставил
в городе камня на камне.
Появились кокотки и кокодессы; мужчины завели жилетки с неслыханными вырезками, которые совершенно обнажали грудь; женщины устраивали сзади возвышения, имевшие преобразовательный
смысл и возбуждавшие
в прохожих вольные мысли.
Сверх того, он уже потому чувствовал себя беззащитным перед демагогами, что последние, так сказать, считали его своим созданием и
в этом
смысле действовали до крайности ловко.
Угрюм-Бурчеев был прохвост
в полном
смысле этого слова.
Дома он через минуту уже решил дело по существу. Два одинаково великих подвига предстояли ему: разрушить город и устранить реку. Средства для исполнения первого подвига были обдуманы уже заранее; средства для исполнения второго представлялись ему неясно и сбивчиво. Но так как не было той силы
в природе, которая могла бы убедить прохвоста
в неведении чего бы то ни было, то
в этом случае невежество являлось не только равносильным знанию, но даже
в известном
смысле было прочнее его.
Как ни запуганы были умы, но потребность освободить душу от обязанности вникать
в таинственный
смысл выражения"курицын сын"была настолько сильна, что изменила и самый взгляд на значение Угрюм-Бурчеева.
В сем-то
смысле первою мерою воздействия и должна быть мера кротости.
Первым действием
в сем
смысле должен быть суровый вид, от коего обыватели мгновенно пали бы на колени.
На одной было заглавие: «Философия,
в смысле науки»; шесть томов в ряд под названием: «Предуготовительное вступление к теории мышления в их общности, совокупности, сущности и во применении к уразумению органических начал обоюдного раздвоения общественной производительности».
— Что такое благороднее? Я не понимаю таких выражений
в смысле определения человеческой деятельности. «Благороднее», «великодушнее» — все это вздор, нелепости, старые предрассудочные слова, которые я отрицаю! Все, что полезно человечеству, то и благородно! Я понимаю только одно слово: полезное! Хихикайте, как вам угодно, а это так!
— Да, стану я их баловать, этих уездных аристократов! Ведь это все самолюбие, львиные привычки, [Львиные привычки — здесь:
в смысле щегольских привычек «светского льва».] фатство. [Фатство (или фатовство) — чрезмерное щегольство, от слова фат — пошлый франт, щеголь.] Ну, продолжал бы свое поприще в Петербурге, коли уж такой у него склад… А впрочем, бог с ним совсем! Я нашел довольно редкий экземпляр водяного жука, Dytiscus marginatus, знаешь? Я тебе его покажу.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Как теленок, мой батюшка; оттого-то у нас
в доме все и избаловано. Вить у него нет того
смыслу, чтоб
в доме была строгость, чтоб наказать путем виноватого. Все сама управляюсь, батюшка. С утра до вечера, как за язык повешена, рук не покладываю: то бранюсь, то дерусь; тем и дом держится, мой батюшка!
Левин не отвечал. Сказанное ими
в разговоре слово о том, что он действует справедливо только
в отрицательном
смысле, занимало его. «Неужели только отрицательно можно быть справедливым?» спрашивал он себя.
После обычных вопросов о желании их вступить
в брак, и не обещались ли они другим, и их странно для них самих звучавших ответов началась новая служба. Кити слушала слова молитвы, желая понять их
смысл, но не могла. Чувство торжества и светлой радости по мере совершения обряда всё больше и больше переполняло ее душу и лишало ее возможности внимания.
— Разумеется, труд. Труд
в том
смысле, что если бы не было его или других ему подобных, то и дорог бы не было.
Это было не предположение, — она ясно видела это
в том пронзительном свете, который открывал ей теперь
смысл жизни и людских отношений.