Неточные совпадения
Любашу все-таки
выслали из Москвы. Уезжая, она возложила часть своей работы по «
Красному Кресту» на Варвару. Самгину это не очень понравилось, но он не возразил, он хотел знать все, что делается в Москве. Затем Любаша нашла нужным познакомить Варвару с Марьей Ивановной Никоновой, предупредив Клима...
Когда Самгин
вышел на
Красную площадь, на ней было пустынно, как бывает всегда по праздникам. Небо осело низко над Кремлем и рассыпалось тяжелыми хлопьями снега. На золотой чалме Ивана Великого снег не держался. У музея торопливо шевырялась стая голубей свинцового цвета. Трудно было представить, что на этой площади, за час пред текущей минутой, топтались, вторгаясь в Кремль, тысячи рабочих людей, которым, наверное, ничего не известно из истории Кремля, Москвы, России.
Шествие замялось. Вокруг гроба вскипело не быстрое, но вихревое движение, и гроб — бесформенная масса
красных лент, венков, цветов — как будто поднялся выше; можно было вообразить, что его держат не на плечах, а на руках, взброшенных к небу. Со двора консерватории
вышел ее оркестр, и в серый воздух, под низкое, серое небо мощно влилась величественная музыка марша «На смерть героя».
Шаги людей на улице стали как будто быстрей. Самгин угнетенно
вышел в столовую, — и с этой минуты жизнь его надолго превратилась в сплошной кошмар. На него наткнулся Кумов; мигая и приглаживая
красными ладонями волосы, он встряхивал головою, а волосы рассыпались снова, падая ему на щеки.
Самгин
вышел на крыльцо, оглянулся, прислушался, — пустынно и тихо, только где-то во дворе колют дрова. День уже догорал, в небе расположились полосы
красных облаков, точно гигантская лестница от горизонта к зениту. Это напоминало безлюдную площадь и фигуру Дьякона, в
красных лохмотьях крови на мостовой вокруг него.
Когда Самгин
вышел к чаю — у самовара оказался только один городской голова в синей рубахе, в рыжем шерстяном жилете, в широчайших шароварах черного сукна и в меховых туфлях.
Красное лицо его, налитое жиром, не очень украшала жидкая серая борода, на шишковатом черепе волосы, тоже серые, росли скупо. Маленькие опухшие желтые глазки сияли благодушно.
Дмитрий порывисто обнял его, поцеловал в щеку и — оттолкнув, чихнул. Это
вышло нелепо, серое лицо Дмитрия
покраснело, он пробормотал...
Да не покажется читателю странным, что обе дамы были не согласны между собою в том, что видели почти в одно и то же время. Есть, точно, на свете много таких вещей, которые имеют уже такое свойство: если на них взглянет одна дама, они выйдут совершенно белые, а взглянет другая,
выйдут красные, красные, как брусника.
С четверга на Страстной начали красить яйца: в красном и синем сандале, в се́рпухе и луковых перьях; яйца
выходили красные, синие, желтые и бледно-розового рыжеватого цвета.
У него было одно неотвеченное письмо и бумага, которую надо было составить. Он сел за письменный стол и взялся за работу. Окончив ее и совсем забыв то, что его встревожило, он вышел, чтобы пройти на конюшню. И опять, как на беду, по несчастной ли случайности или нарочно, только он вышел на крыльцо, из-за угла
вышла красная панева и красный платок и, махая руками и перекачиваясь, прошла мимо его. Мало того, что прошла, она пробежала, миновав его, как бы играючи, и догнала товарку.
Неточные совпадения
Узнав, что приехала Анна, Кити хотела не
выходить; но Долли уговорила ее. Собравшись с силами, Кити
вышла и
краснея подошла к ней и подала руку.
Мальчик,
краснея и не отвечая, осторожно потягивал свою руку из руки дяди. Как только Степан Аркадьич выпустил его руку, он, как птица, выпущенная на волю, вопросительно взглянув на отца, быстрым шагом
вышел из комнаты.
Как ни казенна была эта фраза, Каренина, видимо, от души поверила и порадовалась этому. Она
покраснела, слегка нагнулась, подставила свое лицо губам графини, опять выпрямилась и с тою же улыбкой, волновавшеюся между губами и глазами, подала руку Вронскому. Он пожал маленькую ему поданную руку и, как чему-то особенному, обрадовался тому энергическому пожатию, с которым она крепко и смело тряхнула его руку. Она
вышла быстрою походкой, так странно легко носившею ее довольно полное тело.
Дамы раскрыли зонтики и
вышли на боковую дорожку. Пройдя несколько поворотов и
выйдя из калитки, Дарья Александровна увидала пред собой на высоком месте большое,
красное, затейливой формы, уже почти оконченное строение. Еще не окрашенная железная крыша ослепительно блестела на ярком солнце. Подле оконченного строения выкладывалось другое, окруженное лесами, и рабочие в фартуках на подмостках клали кирпичи и заливали из шаек кладку и равняли правилами.
Но ему во всё это время было неловко и досадно, он сам не знал отчего: оттого ли, что ничего не
выходило из каламбура: «было дело до Жида, и я дожида-лся», или от чего-нибудь другого. Когда же наконец Болгаринов с чрезвычайною учтивостью принял его, очевидно торжествуя его унижением, и почти отказал ему, Степан Аркадьич поторопился как можно скорее забыть это. И, теперь только вспомнив,
покраснел.