Неточные совпадения
В столовую шумно вбежала кругленькая Сомова, а за нею, точно идя вброд по скользким камням, осторожно шагал
высокий юноша в синих штанах, в рубахе небеленого холста, в каких-то сандалиях на босых
ногах.
Вошли двое: один широкоплечий, лохматый, с курчавой бородой и застывшей в ней неопределенной улыбкой, не то пьяной, не то насмешливой. У печки остановился, греясь, кто-то
высокий, с черными усами и острой бородой. Бесшумно явилась молодая женщина в платочке, надвинутом до бровей. Потом один за другим пришло еще человека четыре, они столпились у печи, не подходя к столу, в сумраке трудно было различить их. Все молчали, постукивая и шаркая
ногами по кирпичному полу, только улыбающийся человек сказал кому-то...
Сигару курил, стоя среди комнаты, студент в сюртуке,
высокий, с кривыми
ногами кавалериста; его тупой, широкий подбородок и бритые щеки казались черными, густые усы лихо закручены; он важно смерил Самгина выпуклыми, белыми глазами, кивнул гладко остриженной, очень круглой головою и сказал басом...
— Шш! — зашипел Лютов, передвинув саблю за спину, где она повисла, точно хвост. Он стиснул зубы, на лице его вздулись костяные желваки, пот блестел на виске, и левая
нога вздрагивала под кафтаном. За ним стоял полосатый арлекин, детски положив подбородок на плечо Лютова, подняв руку
выше головы, сжимая и разжимая пальцы.
Чешуйчатые
ноги Варвары, вздрагивая в буйных судорогах, обнажались
выше колен, видно кружево панталон.
Запевали «Дубинушку» двое: один — коренастый, в красной, пропотевшей, изорванной рубахе без пояса, в растоптанных лаптях, с голыми
выше локтей руками, точно покрытыми железной ржавчиной. Он пел высочайшим, резким тенором и, удивительно фокусно подсвистывая среди слов, притопывал
ногою, играл всем телом, а железными руками играл на тугой веревке, точно на гуслях, а пел — не стесняясь выбором слов...
Грузчики выпустили веревки из рук, несколько человек, по-звериному мягко, свалилось на палубу, другие пошли на берег.
Высокий, скуластый парень с длинными волосами, подвязанными мочалом, поравнялся с Климом, — непочтительно осмотрел его с головы до
ног и спросил...
Она тотчас пришла. В сером платье без талии, очень
высокая и тонкая, в пышной шапке коротко остриженных волос, она была значительно моложе того, как показалась на улице. Но капризное лицо ее все-таки сильно изменилось, на нем застыла какая-то благочестивая мина, и это делало Лидию похожей на английскую гувернантку, девицу, которая уже потеряла надежду выйти замуж. Она села на кровать в
ногах мужа, взяла рецепт из его рук, сказав...
— Н-нет, братья, — разрезал воздух
высокий, несколько истерический крик. Самгин ткнулся в спину Туробоева и, приподнявшись на пальцах
ног, взглянул через его плечо, вперед, откуда кричал
высокий голос.
Этой части города он не знал, шел наугад, снова повернул в какую-то улицу и наткнулся на группу рабочих, двое были удобно, головами друг к другу, положены к стене, под окна дома, лицо одного — покрыто шапкой: другой, небритый, желтоусый, застывшими глазами смотрел в сизое небо, оно крошилось снегом; на каменной ступени крыльца сидел пожилой человек в серебряных очках, толстая женщина, стоя на коленях, перевязывала ему
ногу выше ступни, ступня была в крови, точно в красном носке, человек шевелил пальцами
ноги, говоря негромко, неуверенно...
Вошел
высокий, скуластый человек, с рыжеватыми усами, в странном пиджаке без пуговиц, застегнутом на левом боку крючками; на
ногах —
высокие сапоги; несмотря на длинные, прямые волосы, человек этот казался переодетым солдатом.
Из переулка шумно вывалилось десятка два возбужденных и нетрезвых людей. Передовой, здоровый краснорожий парень в шапке с наушниками, в распахнутой лисьей шубе, надетой на рубаху без пояса, встал перед гробом, широко расставив
ноги в длинных,
выше колен, валенках, взмахнул руками так, что рубаха вздернулась, обнажив сильно выпуклый, масляно блестящий живот, и закричал визгливым, женским голосом...
Там у стола сидел парень в клетчатом пиджаке и полосатых брюках; тугие щеки его обросли густой желтой шерстью, из больших светло-серых глаз текли слезы, смачивая шерсть, одной рукой он держался за стол, другой — за сиденье стула; левая
нога его, голая и забинтованная полотенцем
выше колена, лежала на деревянном стуле.
Самгин отказался. Поручик Трифонов застыл, поставив
ногу на ступень вагона. Было очень тихо, только снег скрипел под
ногами людей, гудела проволока телеграфа и сопел поручик. Вдруг тишину всколыхнул, разрезал
высокий, сочный голос, четко выписав на ней отчаянные слова...
«Говорить она любит и умеет», — подумал он, когда она замолчала и, вытянув
ноги, сложила руки на
высокой груди. Он тоже помолчал, соображая...
Круг пошел медленнее, шум стал тише, но люди падали на пол все чаще, осталось на
ногах десятка два; седой,
высокий человек, пошатываясь, встал на колени, взмахнул лохматой головою и дико, яростно закричал...
Вскочил Захарий и, вместе с
высоким, седым человеком, странно легко поднял ее, погрузил в чан, — вода выплеснулась через края и точно обожгла
ноги людей, — они взвыли, закружились еще бешенее, снова падали, взвизгивая, тащились по полу, — Марина стояла в воде неподвижно, лицо у нее было тоже неподвижное, каменное.
— Уйди, — повторила Марина и повернулась боком к нему, махая руками. Уйти не хватало силы, и нельзя было оторвать глаз от круглого плеча, напряженно
высокой груди, от спины, окутанной массой каштановых волос, и от плоской серенькой фигурки человека с глазами из стекла. Он видел, что янтарные глаза Марины тоже смотрят на эту фигурку, — руки ее поднялись к лицу; закрыв лицо ладонями, она странно качнула головою, бросилась на тахту и крикнула пьяным голосом, топая голыми
ногами...
Уже смеркалось, когда явился веселый, румяный Фроленков и с ним трое мужиков: один — тоже
высокий, широколобый, рыжий, на деревянной
ноге, с палочкой в мохнатой лапе, суровое, носатое лицо окружено аккуратно подстриженной бородой, глаза спрятаны под густыми бровями, на его могучей фигуре синий кафтан; другой — пониже ростом, лысый, седобородый, курносый, в полукафтанье на вате, в сапогах из какой-то негнущейся кожи, точно из кровельного железа.
— Извольте ответить, — кричал он
высоким голосом, топая
ногами так, что даже сквозь шум в столовой, гулкой, точно бочка, был слышен звон его шпор.
Из-за стволов берез осторожно вышел старик, такой же карикатурный, как лошадь:
высокий, сутулый, в холщовой, серой от пыли рубахе, в таких же портках, закатанных почти по колено, обнажавших
ноги цвета заржавленного железа. Серые волосы бороды его — из толстых и странно прямых волос, они спускались с лица, точно нитки, глаза — почти невидимы под седыми бровями. Показывая Самгину большую трубку, он медленно и негромко, как бы нехотя, выговорил...
Самгин привстал на пальцах
ног, вытянулся и через головы людей увидал: прислонясь к стене, стоит
высокий солдат с забинтованной головой, с костылем под мышкой, рядом с ним — толстая сестра милосердия в темных очках на большом белом лице, она молчит, вытирая губы углом косынки.