Вспомни меня. Книга 1

Виктория Мальцева, 2022

Говорят, среди них есть пара, но они не помнят друг друга. Так же, как и все остальные, не знают ни своих имён, ни кто они и откуда. Десять парней, десять девушек, необитаемый остров. Или не остров? Их цель – выжить и вспомнить. Любовь – самая прекрасная и самая мощная эмоция. Можно ли её уничтожить, стерев память, или что-то всё-таки останется?

Глава 4. Лес

Лес неоднородный. Хвоя сменяется лиственными деревьями и кустарником, затем вновь возвращается. Пару часов спустя мы пробираемся по скалистой местности всё время вверх.

— Скалы означают горы. А горы — это почти всегда ручьи, — вслух рассуждаю я.

Мне уже очень тяжело. От жажды тошнит и кружится голова, зато голод отошёл на третий план. Цыплёнок слабее меня. Я вижу, что двигается она из последних сил и часто останавливается.

— Доберёмся до вершины — сможем осмотреться. Обязательно что-нибудь найдём ценное, — обещаю ей.

— Конечно, — соглашается.

Её едва слышно, но она не жалуется. Ни разу за последние несколько часов.

На вершине выступа мы действительно находим кое-что ценное — поляну. А на поляне, среди низкой травы — красные ягоды, сладкие и пахучие, но очень уж крохотные. Они прячутся под широкими листьями, а мы всё равно отыскиваем их и едим с жадностью, молча и не тратя времени на разговоры. Собрав все до единой, лежим с закрытыми глазами под рассеянной тенью дерева. Я аккуратно трогаю подушечками пальцев свои лоб и щёки — кожа уже не такая болезненная — ожог начинает спадать.

— Хоть бы они не были ядовитыми… — вдруг вздыхает Цыплёнок.

Я даже поднимаюсь, чтобы видеть её лицо.

— Ты серьёзно? Лопаешь ягоды и… даже не уверена в их безопасности?

— А какая разница? Ядовитые или нет, так или иначе мукам конец… — негромко сообщает она свои соображения.

У меня только брови взлетают. И всё? Вот так легко она готова поставить свою подпись под капитуляцией? Без борьбы? Без сопротивления?

— Они не ядовитые. Я не могу вспомнить название, но точно уверена, что они безопасны. Мне их вкус знаком.

— Мне как будто тоже, — признаётся она и тоже поднимается. — Пойдём дальше? Сил вроде прибавилось. Но пить всё равно очень хочется.

Сил и впрямь прибавилось. И настроения.

— Смотри, видишь вон ту расщелину? — показываю ей. — Я думаю, если ручей и есть в этой местности, то наверняка там. Нам теперь нужно только найти достаточно безопасный спуск.

Легко сказать — найти. Одно дело подниматься по каменным выступам вверх, цепляясь руками и ногами то за камни, то за ветки кустов, и совсем другое — спускаться вниз. Сорваться так гораздо проще.

— Я думаю, нам нужно продираться через кустарник, — соображаю вслух. — Даже если упадём, будет шанс ухватиться за ветки или хотя бы застрять в них.

— Согласна, — говорит Цыплёнок.

Кажется, у неё вообще нет своего мнения ни о чём. Она соглашается с любым решением и, что хуже, всегда ждёт его. Сама даже не пытается думать или что-либо предпринимать.

Под сросшимися своими верхушками в один сплошной свод кустами оказывается лабиринт из тоннелей — высохших от недостатка света веток и листьев, образовавших пустоты. Мы спускаемся задом-наперёд — так, чтобы голова находилась выше ног. Это нелегко — вокруг пыль, частично перегнившие листья, наверняка кишащие насекомыми, и духота. Пить хочется ещё сильнее.

— Чёрт… Надо было всё-таки без кустов путь искать… — сокрушаюсь я.

— Да, надо было, — соглашается Цыплёнок.

Однако, на этом пути нас ждёт награда: еда. Дерево — совсем маленькое, судя по толщине ствола — каким-то чудом растёт из трещины на каменистом склоне, даёт плоды и роняет их на кусты. Я разглядываю несколько штук на моей ладони почти с блаженной улыбкой.

— Лесной орех! — с таким же упоением сообщает их название Цыплёнок.

Всё её лицо перепачкано разводами пота и пыли, но глаза сияют от счастья. Мы находим камни подходящего размера, разбиваем орехи и с жадностью их уплетаем.

— Пить фуфет хофеться потом ещё фильнее! — предупреждает Цыплёнок набитым ртом.

— Ерунда! Влага есть и в орехах — это лучше, чем ничего. И потом, калории прибавят нам сил.

Наевшись, мы собираем всё, что нам удаётся найти и складываем каждая в подол своей футболки. Теперь передвигаться мы можем только при помощи одной руки, зато сытые.

Спустя примерно час, полуживые выбираемся из тоннелей, которые мне примерно с половины пути уже стали казаться моим посмертным адом. Внизу ощутимо прохладнее, но самое главное, слышится шум чего очень жидкого.

— Ты слышишь это? — спрашиваю напарницу.

— Да! — тоже шёпотом отвечает она.

И мы почти одновременно срываемся, перепрыгивая кочки и камни, огибая кусты, как две горные козы. То, что так животворяще журчит, как назло тоже облеплено кустами, но эти — непроходимые. У них длинные ветки-плети, сплошь покрытые острыми шипами. Мы с Цыплёнком летим вдоль них и вдоль берега ручья, как шальные, в поисках бреши в этом колючем заборе. И такое место вскоре находится.

Но… там уже занято.