Неточные совпадения
— Ну да, я — преувеличенный! — согласился Депсамес, махнув на Брагина рукой. — Пусть будет так! Но я вам говорю, что мыши любят русскую
литературу больше, чем вы. А вы любите пожары, ледоходы, вьюги, вы бежите на каждую улицу, где есть скандал. Это — неверно? Это — верно! Вам нужно, чтобы жить, какое-нибудь смутное
время. Вы — самый страшный народ на земле…
— Время-то какое подлое, а? Следите за
литературой? Какова? Погром вековых традиций…
Когда Самгин вошел и сел в шестой ряд стульев, доцент Пыльников говорил, что «пошловато-зеленые сборники “Знания” отжили свой краткий век, успев, однако, посеять все эстетически и философски малограмотное, политически вредное, что они могли посеять, засорив, на
время, мудрые, незабвенные произведения гениев русской
литературы, бессмертных сердцеведов, в совершенстве обладавших чарующей магией слова».
Он знал все, о чем говорят в «кулуарах» Государственной думы, внутри фракций, в министерствах, в редакциях газет, знал множество анекдотических глупостей о жизни царской семьи, он находил
время читать текущую политическую
литературу и, наскакивая на Самгина, спрашивал...
Неточные совпадения
Именно, когда представитель всех полковников-брандеров, наиприятнейший во всех поверхностных разговорах обо всем, Варвар Николаич Вишнепокромов приехал к нему затем именно, чтобы наговориться вдоволь, коснувшись и политики, и философии, и
литературы, и морали, и даже состоянья финансов в Англии, он выслал сказать, что его нет дома, и в то же
время имел неосторожность показаться перед окошком.
Сочинения Содерлендов, Барро, Смитов, Чезов и многих, многих других о Капе образуют целую
литературу, исполненную бескорыстнейших и добросовестнейших разысканий, которые со
временем послужат основным камнем полной истории края.
Я не помню, чтоб в нашей
литературе являлись в последнее
время какие-нибудь сведения об этом крае, не знаю также ничего замечательного и на французском языке.
С ней он мог говорить о
литературе, об искусстве, о чем угодно, мог жаловаться ей на жизнь, на людей, хотя во
время серьезного разговора, случалось, она вдруг некстати начинала смеяться или убегала в дом.
Русская народная жизнь с ее мистическими сектами, и русская
литература, и русская мысль, и жуткая судьба русских писателей, и судьба русской интеллигенции, оторвавшейся от почвы и в то же
время столь характерно национальной, все, все дает нам право утверждать тот тезис, что Россия — страна бесконечной свободы и духовных далей, страна странников, скитальцев и искателей, страна мятежная и жуткая в своей стихийности, в своем народном дионисизме, не желающем знать формы.