Неточные совпадения
— Ну, а — Дмитрий? — спрашивала она. — Рабочий вопрос изучает? О, боже! Впрочем, я так и думала, что он займется чем-нибудь
в этом роде. Тимофей Степанович убежден, что этот вопрос раздувается искусственно. Есть люди, которым кажется, что это Германия, опасаясь роста нашей промышленности,
ввозит к нам рабочий социализм. Что говорит Дмитрий об отце? За эти восемь месяцев — нет, больше! — Иван Акимович не писал мне…
— Самгин, земляк мой и друг детства! — вскричала она,
вводя Клима
в пустоватую комнату с крашеным и покосившимся к окнам полом. Из дыма поднялся небольшой человек, торопливо схватил руку Самгина и, дергая ее
в разные стороны, тихо, виновато сказал...
Макаров не
ввел, а почти внес его
в комнаты, втолкнул
в уборную, быстро раздел по пояс и начал мыть. Трудно было нагнуть шею Маракуева над раковиной умывальника, веселый студент, отталкивая Макарова плечом, упрямо не хотел согнуться, упруго выпрямлял спину и мычал...
Было уже темно, когда вбежала Лидия, а Макаров
ввел под руку Диомидова. Самгину показалось, что все
в комнате вздрогнуло и опустился потолок. Диомидов шагал прихрамывая, кисть его левой руки была обернута фуражкой Макарова и подвязана обрывком какой-то тряпки к шее. Не своим голосом он говорил, задыхаясь...
— Стрельцовы, Ямщиковы, Пушкаревы, Затинщиковы, Тиуновы, Иноземцевы — старейшие фамилии города, — рассказывал историк,
вводя гостя
в просторную комнату с двумя окнами — во двор и
в огород. — Обыватели наши фамилий своих не ценят, во всем городе только модный портной Гамиров гордится фамилией своей, а она ничего не значит.
— Семинарист, — повторил Долганов, снова закидывая волосы на затылок так, что обнажились раковины ушей, совершенно схожих с вопросительными знаками. — Затем, я — человек, убежденный, что мир осваивается воображением, а не размышлением. Человек прежде всего — художник. Размышление только
вводит порядок
в его опыт, да!
В этом отеческом тоне он долго рассказывал о деятельности крестьянского банка, переселенческого управления, церковноприходских школ, о росте промышленности, требующей все более рабочих рук, о том, что правительство должно вмешаться
в отношения работодателей и рабочих; вот оно уже сократило рабочий день,
ввело фабрично-заводскую инспекцию,
в проекте больничные и страховые кассы.
Девятнадцати лет познакомилась с одним семинаристом, он
ввел ее
в кружок народников, а сам увлекся марксизмом, был арестован, сослан и умер по дороге
в ссылку, оставив ее с ребенком.
— Любаша Сомова
ввела ее к нам, когда организовалась группа содействия рабочему движению… или — не помню — может быть,
в «Красный Крест».
Лютов
ввел под руку Алину, она была одета
в подобие сюртука, казалась выше ростом и тоньше, а он, рядом с нею, — подросток.
— Позови. Глухая, — вполголоса объяснила Марина,
вводя Самгина
в небольшую очень светлую комнату. Таких комнат было три, и Марина сказала, что одна из них — приемная, другая — кабинет, за ним — спальня.
Через несколько дней он,
в сопровождении Безбедова, ходил по комнатам своей квартиры. Комнаты обставлены старой и солидной мебелью, купленной, должно быть,
в барской усадьбе. Валентин Безбедов,
вводя Клима во владение этим имуществом, пренебрежительно просипел...
— Слушай-ко, явился молодой Турчанинов, надобно его утвердить
в правах наследства на Отрадное и
ввести во владение, — чувствуешь? Я похлопочу, чтоб
в суде шевелились быстро. Лидия, кажется, решила купить имение.
Как всякий человек, которому удалось избежать опасности, Самгин чувствовал себя возвышенно и дома, рассказывая Безбедову о налете,
вводил в рассказ комические черточки, говорил о недостоверности показаний очевидцев и сам с большим интересом слушал свой рассказ.
— Вы заметили, что мы
вводим в старый текст кое-что от современности? Это очень нравится публике. Я тоже начинаю немного сочинять, куплеты Калхаса — мои. — Говорил он стоя, прижимал перчатку к сердцу и почтительно кланялся кому-то
в одну из лож. — Вообще — мы стремимся дать публике веселый отдых, но — не отвлекая ее от злобы дня. Вот — высмеиваем Витте и других, это, я думаю, полезнее, чем бомбы, — тихонько сказал он.
— Если б столыпинскую реформочку
ввели в шестьдесят первом году, ну, тогда, конечно, мы были бы далеко от того места, где стоим, а теперь — что будет?
«Да, эта бабища внесла
в мою жизнь какую-то темную путаницу. Более того — едва не погубила меня. Вот если б можно было
ввести Бердникова… Да, написать повесть об этом убийстве — интересное дело. Писать надобно очень тонко, обдуманно, вот
в такой тишине,
в такой уютной, теплой комнате, среди вещей, приятных для глаз».
Вспоминая свое пристрастие к цифрам, Тагильский перечислял не спеша и солидно: 1 декабря
в университете на сходку собралось около двух тысяч студентов, полицеймейстер Гессе
ввел в университет двести пятьдесят полицейских,
в Зерентуе и Вологде — тюремные бунты.