Неточные совпадения
Почти
в каждом учителе Клим открывал несимпатичное и враждебное ему, все эти неряшливые люди
в потертых
мундирах смотрели на него так, как будто он
был виноват
в чем-то пред ними. И хотя он скоро убедился, что учителя относятся так странно не только к нему, а почти ко всем мальчикам, все-таки их гримасы напоминали ему брезгливую мину матери, с которой она смотрела
в кухне на раков, когда пьяный продавец опрокинул корзину и раки, грязненькие, суховато шурша, расползлись по полу.
У него
была привычка крутить пуговицы
мундира; отвечая урок, он держал руку под подбородком и крутил пуговицу, она всегда болталась у него, и нередко, отрывая ее на глазах учителя, он прятал пуговицу
в карман.
Странно и обидно
было видеть, как чужой человек
в мундире удобно сел на кресло к столу, как он выдвигает ящики, небрежно вытаскивает бумаги и читает их, поднося близко к тяжелому носу, тоже удобно сидевшему
в густой и, должно
быть, очень теплой бороде.
На двадцать третий день он
был вызван
в жандармское управление и там встречен полковником, парадно одетым
в мундир, украшенный орденами.
— Считаю себя недостаточно подготовленным для этого, — ответил Самгин, незаметно всматриваясь
в распустившееся, оплывшее лицо жандарма. Как
в ночь обыска, лицо
было усталое, глаза смотрели мимо Самгина, да и весь полковник как-то обмяк, точно придавлен
был тяжестью парадного
мундира.
Марина посмотрела на него, улыбаясь, хотела что-то сказать, но вошли Безбедов и Турчанинов; Безбедов —
в дворянском
мундире и брюках,
в туфлях на босых ногах, — ему удалось причесать лохматые волосы почти гладко, и он казался менее нелепым — осанистым, серьезным; Турчанинов,
в поддевке и резиновых галошах, стал ниже ростом, тоньше, лицо у него
было несчастное. Шаркая галошами, он говорил, не очень уверенно...
Он явился
в каком-то затейливом, сером сюртуке, похожем на
мундир, и этот костюм сделал его выше ростом, благообразней. Настроен он
был весело, таким Самгин еще не наблюдал его.
Впереди их,
в большом ящике, блестят золоченые
мундиры министров, и над одним
мундиром трясется, должно
быть, от смеха, седенькая бородка министра юстиции.
Обыватели, а в особенности подлый народ, великие до сего охотники; но при этом необходимо, чтобы градоначальник
был в мундире и имел открытую физиономию и благосклонный взгляд.
Мужчины же служащие
были в мундирах, какой у кого оказался, и Аггей Никитич, конечно, облекся в свой отставной мундир карабинерного полка, из которого он, надобно сказать, как бы еще повырос и заметно пораздобрел.
Ровно в час самый лихой из судебных приставов возгласил: суд идет! — и вслед за этим возгласом в залу выплыли: Иван Иваныч, Петр Иваныч и Семен Иваныч, Но так как они
были в мундирах и при цепях, то назывались не Иванами Иванычами, а судьями.
Когда я бывал у нее, от меня пахло краской и скипидаром, руки мои были темны — и ей это нравилось; она хотела также, чтобы я приходил к ней не иначе, как в своем обыкновенном рабочем платье; но в гостиной это платье стесняло меня, я конфузился, точно
был в мундире, и потому, собираясь к ней, всякий раз надевал свою новую триковую пару. И это ей не нравилось.
Неточные совпадения
Я, конечно, не хочу этим выразить, что
мундир может действовать и распоряжаться независимо от содержащегося
в нем человека, но, кажется, смело можно утверждать, что при блестящем
мундире даже худосочные градоначальники — и те могут
быть на службе терпимы.
На нем
был надет лейб-кампанский
мундир; голова его
была сильно перепачкана грязью и
в нескольких местах побита. Несмотря на это, он ловко выскочил с телеги, сверкнул на толпу глазами.
На шестой день
были назначены губернские выборы. Залы большие и малые
были полны дворян
в разных
мундирах. Многие приехали только к этому дню. Давно не видавшиеся знакомые, кто из Крыма, кто из Петербурга, кто из-за границы, встречались
в залах. У губернского стола, под портретом Государя, шли прения.
Левин всё еще
был в нерешительности, но Кити, видевшая, что он скучает
в Москве и советовавшая ему ехать, помимо его заказала ему дворянский
мундир, стоивший восемьдесят рублей. И эти восемьдесят рублей, заплаченные за
мундир,
были главной причиной, побудившей Левина ехать. Он поехал
в Кашин.
Но главное общество Щербацких невольно составилось из московской дамы, Марьи Евгениевны Ртищевой с дочерью, которая
была неприятна Кити потому, что заболела так же, как и она, от любви, и московского полковника, которого Кити с детства видела и знала
в мундире и эполетах и который тут, со своими маленькими глазками и с открытою шеей
в цветном галстучке,
был необыкновенно смешон и скучен тем, что нельзя
было от него отделаться.