—
Удались от зла и сотвори благо, — говорил поп попадье, — нечего нам здесь оставаться. Не твоя беда, чем бы дело ни кончилось. — Попадья что-то отвечала, но Владимир не мог ее расслышать.
Но если человек просто
удаляется от зла, не видя возможности уничтожить его или не находя в себе самом достаточно средств для этого, мы никогда не осмелимся порицать его и даже не откажем ему в нашем уважении, если он заслуживает его другими сторонами своей жизни.
— Человеку долженствует помнить одно добро; тебя смутил искуситель в образе неверного литвина. Прости меня, боярыня. Хоть ты и чтишь его своим суженым, но истина руководствует мной, и я вторично повторяю устами ее: «отжени от себя врага,
удались от зла и сотвори благо».
— Человеку долженствует помнить одно добро; тебя смутил искуситель в образе неверного литвина. Прости меня, боярыня. Хоть ты чтишь его своим суженым, но истина руководствует мною, и я вторично повторяю устами ее: «отжени от себя врага,
удались от зла и сотвори благо».
Неточные совпадения
Софья. Все мое старание употреблю заслужить доброе мнение людей достойных. Да как мне избежать, чтоб те, которые увидят, как
от них я
удаляюсь, не стали на меня злобиться? Не можно ль, дядюшка, найти такое средство, чтоб мне никто на свете
зла не пожелал?
— Врешь, ученая дура! Политике я учу, а не лакейству, политике жизни… Ты вот что — ты
удались! Отыди
от зла… и сотвори нам закуску. С богом!
— Его душа расширялась, хотела бы вырваться, обнять всю природу, и потом сокрушить ее, — если было желание безумца, то по крайней мере великого безумца; — что такое величайшее добро и
зло? — два конца незримой цепи, которые сходятся,
удаляясь друг
от друга.
Ты чист и бел. Тебя //
От прикасанья
зла предохранить // Мне
удалось. Господь твою державу // Благословит.
И что ж
от долгого мученья, // Как пепл, сберечь ей
удалось? // Боль,
злую боль ожесточенья, // Боль без отрады и без слез!