Сидя на краю постели в одной рубахе, вся осыпанная
черными волосами, огромная и лохматая, она была похожа на медведицу, которую недавно приводил на двор бородатый, лесной мужик из Сергача. Крестя снежно-белую, чистую грудь, она тихонько смеется, колышется вся...
Так делал он, когда просыпался по воскресеньям, после обеда. Но он не вставал, всё таял. Солнце уже отошло от него, светлые полосы укоротились и лежали только на подоконниках. Весь он потемнел, уже не шевелил пальцами, и пена на губах исчезла. За теменем и около ушей его торчали три свечи, помахивая золотыми кисточками, освещая лохматые, досиня
черные волосы, желтые зайчики дрожали на смуглых щеках, светился кончик острого носа и розовые губы.
Неточные совпадения
Мать, полуголая, в красной юбке, стоит на коленях, зачесывая длинные мягкие
волосы отца со лба на затылок
черной гребенкой, которой я любил перепиливать корки арбузов; мать непрерывно говорит что-то густым, хрипящим голосом, ее серые глаза опухли и словно тают, стекая крупными каплями слез.
Бабушка, сидя около меня, чесала
волосы и морщилась, что-то нашептывая.
Волос у нее было странно много, они густо покрывали ей плечи, грудь, колени и лежали на полу,
черные, отливая синим. Приподнимая их с пола одною рукою и держа на весу, она с трудом вводила в толстые пряди деревянный редкозубый гребень; губы ее кривились, темные глаза сверкали сердито, а лицо в этой массе
волос стало маленьким и смешным.
Блестели его
волосы, сверкали раскосые веселые глаза под густыми бровями и белые зубы под
черной полоской молодых усов, горела рубаха, мягко отражая красный огонь неугасимой лампады.
Бывало — проснется бабушка, долго, сидя на кровати, чешет гребнем свои удивительные
волосы, дергает головою, вырывает, сцепив зубы, целые пряди длинных
черных шелковинок и ругается шепотом, чтоб не разбудить меня...
Утром, перед тем как встать в угол к образам, он долго умывался, потом, аккуратно одетый, тщательно причесывал рыжие
волосы, оправлял бородку и, осмотрев себя в зеркало, одернув рубаху, заправив
черную косынку за жилет, осторожно, точно крадучись, шел к образам. Становился он всегда на один и тот же сучок половицы, подобный лошадиному глазу, с минуту стоял молча, опустив голову, вытянув руки вдоль тела, как солдат. Потом, прямой и тонкий, внушительно говорил...
Она была вся зеленая, и платье, и шляпа, и лицо с бородавкой под глазом, даже кустик
волос на бородавке был, как трава. Опустив нижнюю губу, верхнюю она подняла и смотрела на меня зелеными зубами, прикрыв глаза рукою в
черной кружевной перчатке без пальцев.
Невыносимо нагло и вызывающе подействовал на Алексея Александровича вид отлично сделанного художником черного кружева на голове,
черных волос и белой прекрасной руки с безыменным пальцем, покрытым перстнями.
Наружность поручика Вулича отвечала вполне его характеру. Высокий рост и смуглый цвет лица,
черные волосы, черные проницательные глаза, большой, но правильный нос, принадлежность его нации, печальная и холодная улыбка, вечно блуждавшая на губах его, — все это будто согласовалось для того, чтоб придать ему вид существа особенного, не способного делиться мыслями и страстями с теми, которых судьба дала ему в товарищи.
— Книга, тут должна быть книга, — громко чмокнув, объяснил офицер, выпрямляясь. Голос у него был сиплый, простуженный или сорванный; фигура — коренастая, широкогрудая, на груди его ползал беленький крестик, над низеньким лбом щеткой стояли
черные волосы.
Неточные совпадения
Где его голубые глаза, милая и робкая улыбка?» была первая мысль ее, когда она увидала свою пухлую, румяную девочку с
черными вьющимися
волосами, вместо Сережи, которого она, при запутанности своих мыслей, ожидала видеть в детской.
Анна улыбалась, и улыбка передавалась ему. Она задумывалась, и он становился серьезен. Какая-то сверхъестественная сила притягивала глаза Кити к лицу Анны. Она была прелестна в своем простом
черном платье, прелестны были ее полные руки с браслетами, прелестна твердая шея с ниткой жемчуга, прелестны вьющиеся
волосы расстроившейся прически, прелестны грациозные легкие движения маленьких ног и рук, прелестно это красивое лицо в своем оживлении; но было что-то ужасное и жестокое в ее прелести.
Это была не картина, а живая прелестная женщина с
черными вьющимися
волосами, обнаженными плечами и руками и задумчивою полуулыбкой на покрытых нежным пушком губах, победительно и нежно смотревшая на него смущавшими его глазами.
Степана Аркадьича не только любили все знавшие его за его добрый, веселый нрав и несомненную честность, но в нем, в его красивой, светлой наружности, блестящих глазах,
черных бровях,
волосах, белизне и румянце лица, было что-то физически действовавшее дружелюбно и весело на людей, встречавшихся с ним.
Она сняла платок, шляпу и, зацепив ею за прядь своих
черных, везде вьющихся
волос, мотая головой, отцепляла
волоса.