Теперь я снова
жил с бабушкой, как на пароходе, и каждый вечер перед сном она рассказывала мне сказки или свою жизнь, тоже подобную сказке. А про деловую жизнь семьи, — о выделе детей, о покупке дедом нового дома для себя, — она говорила посмеиваясь, отчужденно, как-то издали, точно соседка, а не вторая в доме по старшинству.
Неточные совпадения
Я сидел на лежанке ни
жив ни мертв, не веря тому, что видел: впервые при мне он ударил
бабушку, и это было угнетающе гадко, открывало что-то новое в нем, — такое,
с чем нельзя было примириться и что как будто раздавило меня. А он всё стоял, вцепившись в косяк, и, точно пеплом покрываясь, серел, съеживался. Вдруг вышел на середину комнаты, встал на колени и, не устояв, ткнулся вперед, коснувшись рукою пола, но тотчас выпрямился, ударил себя руками в грудь...
— Мачеха меня не любит, отец тоже не любит, и дедушка не любит, — что же я буду
с ними
жить? Вот спрошу
бабушку, где разбойники водятся, и убегу к ним, — тогда вы все и узнаете… Бежим вместе?
Потом, как-то не памятно, я очутился в Сормове, в доме, где всё было новое, стены без обоев,
с пенькой в пазах между бревнами и со множеством тараканов в пеньке. Мать и вотчим
жили в двух комнатах на улицу окнами, а я
с бабушкой — в кухне,
с одним окном на крышу. Из-за крыш черными кукишами торчали в небо трубы завода и густо, кудряво дымили, зимний ветер раздувал дым по всему селу, всегда у нас, в холодных комнатах, стоял жирный запах гари. Рано утром волком выл гудок...
Но эта жизнь продолжалась недолго — вотчиму отказали от должности, он снова куда-то исчез, мать,
с маленьким братом Николаем, переселилась к деду, и на меня была возложена обязанность няньки, —
бабушка ушла в город и
жила там в доме богатого купца, вышивая покров на плащаницу.
Неточные совпадения
— Я вам скажу, как истинному другу, — прервала его
бабушка с грустным выражением, — мне кажется, что все это отговорки, для того только, чтобы ему
жить здесь одному, шляться по клубам, по обедам и бог знает что делать; а она ничего не подозревает.
— Вы уже знаете, я думаю, что я нынче в ночь еду в Москву и беру вас
с собою, — сказал он. — Вы будете
жить у
бабушки, a maman
с девочками остается здесь. И вы это знайте, что одно для нее будет утешение — слышать, что вы учитесь хорошо и что вами довольны.
И быстреньким шепотом он поведал, что тетка его, ведьма, околдовала его, вогнав в живот ему червя чревака, для того чтобы он, Дронов, всю жизнь мучился неутолимым голодом. Он рассказал также, что родился в год, когда отец его воевал
с турками, попал в плен, принял турецкую веру и теперь
живет богато; что ведьма тетка, узнав об этом, выгнала из дома мать и
бабушку и что мать очень хотела уйти в Турцию, но
бабушка не пустила ее.
Ему казалось, что
бабушка так хорошо привыкла
жить с книжкой в руках,
с пренебрежительной улыбкой на толстом, важном лице,
с неизменной любовью к бульону из курицы, что этой жизнью она может
жить бесконечно долго, никому не мешая.
У него был свой сын, Андрей, почти одних лет
с Обломовым, да еще отдали ему одного мальчика, который почти никогда не учился, а больше страдал золотухой, все детство проходил постоянно
с завязанными глазами или ушами да плакал все втихомолку о том, что
живет не у
бабушки, а в чужом доме, среди злодеев, что вот его и приласкать-то некому, и никто любимого пирожка не испечет ему.