Неточные совпадения
Заплакали дети, отчаянно закричала беременная тетка Наталья; моя мать потащила ее куда-то, взяв в охапку; веселая рябая нянька Евгенья выгоняла из кухни детей; падали стулья; молодой широкоплечий подмастерье Цыганок
сел верхом на спину
дяди Михаила, а мастер Григорий Иванович, плешивый, бородатый человек в темных очках, спокойно связывал руки
дяди полотенцем.
В час отдыха, во время вечернего чая, когда он,
дядья и работники приходили в кухню из мастерской, усталые, с руками, окрашенными сандалом, обожженными купоросом, с повязанными тесемкой волосами, все похожие на темные иконы в углу кухни, — в этот опасный час дед
садился против меня и, вызывая зависть других внуков, разговаривал со мною чаще, чем с ними.
Снова началось что-то кошмарное. Однажды вечером, когда, напившись чаю, мы с дедом
сели за Псалтырь, а бабушка начала мыть посуду, в комнату ворвался
дядя Яков, растрепанный, как всегда, похожий на изработанную метлу. Не здоровавшись, бросив картуз куда-то в угол, он скороговоркой начал, встряхиваясь, размахивая руками...
Приезжал
дядя Яков с гитарой, привозил с собою кривого и лысого часовых дел мастера, в длинном черном сюртуке, тихонького, похожего на монаха. Он всегда
садился в угол, наклонял голову набок и улыбался, странно поддерживая ее пальцем, воткнутым в бритый раздвоенный подбородок. Был он темненький, его единый глаз смотрел на всех как-то особенно пристально; говорил этот человек мало и часто повторял одни и те же слова...
Я не мог, бывало, дождаться того времени, когда
дядя сядет за стол у себя в комнате, на котором стояли уже стакан с водой и чистая фаянсовая тарелка, заранее мною приготовленная.
Неточные совпадения
«А сам небось молчишь! // Мы не в тебя, старинушка! // Изволь, мы скажем: видишь ли, // Мы ищем,
дядя Влас, // Непоротой губернии, // Непотрошеной волости, // Избыткова
села!..»
Садись,
дядя Митяй!» Сухощавый и длинный
дядя Митяй с рыжей бородой взобрался на коренного коня и сделался похожим на деревенскую колокольню, или, лучше, на крючок, которым достают воду в колодцах.
— Садись-ка ты,
дядя Митяй, на пристяжную, а на коренную пусть
сядет дядя Миняй!»
Дядя Миняй, широкоплечий мужик с черною, как уголь, бородою и брюхом, похожим на тот исполинский самовар, в котором варится сбитень для всего прозябнувшего рынка, с охотою
сел на коренного, который чуть не пригнулся под ним до земли.
Но, увидевши, что дело не шло и не помогло никакое накаливанье,
дядя Митяй и
дядя Миняй
сели оба на коренного, а на пристяжного посадили Андрюшку.
Каждый наперерыв совался с советом: «Ступай, Андрюшка, проведи-ка ты пристяжного, что с правой стороны, а
дядя Митяй пусть
сядет верхом на коренного!