Неточные совпадения
Тогда они делили лапти, отдавая нам половину, и — начинался бой. Обыкновенно они выстраивались на открытом месте, мы, с визгом, носились вокруг их, швыряя лаптями, они тоже выли и оглушительно хохотали, когда кто-нибудь из нас на бегу зарывался
головою в
песок, сбитый лаптем, ловко брошенным под ноги.
Он знал историю жизни почти каждого слобожанина, зарытого им в
песок унылого,
голого кладбища, он как бы отворял пред нами двери домов, мы входили в них, видели, как живут люди, чувствовали что-то серьезное, важное. Он, кажется, мог бы говорить всю ночь до утра, но как только окно сторожки мутнело, прикрываясь сумраком, Чурка вставал из-за стола...
«Что мир порядил, то Бог рассудил», — говорили они, а между собой толковали: «Теперь у Чубаловых мошна-то туга, смогут и
голый песок доброй пашней сделать, потому и поступиться им допрежними их полосами миру будет за великую обиду…» Чубаловы поспорили, поспорили, да так и бросили дело…
Но песочник нигде больше не живет, как по песчаным берегам озер, прудов и предпочтительно по берегам больших и средних рек; около них, на
голом песке, выводит своих детей и держится с молодыми до отлета; итак, мудрено его причислить к полевой дичи.
— Много-то взять с родяковских и нельзя, — спокойно ответила Марья Ивановна. — Самим едва на пропитанье достает. Земля —
голый песок, да и его не больно много; лесом, сердечные, только и перебиваются… Народ бедный, и малый-то оброк, по правде сказать, им тяжеленек.
Неточные совпадения
В глазах их можно было читать отчаянное сопротивление; женщины тоже решились участвовать, — и на
головы запорожцам полетели камни, бочки, горшки, горячий вар и, наконец, мешки
песку, слепившего им очи.
Пока ее не было, ее имя перелетало среди людей с нервной и угрюмой тревогой, с злобным испугом. Больше говорили мужчины; сдавленно, змеиным шипением всхлипывали остолбеневшие женщины, но если уж которая начинала трещать — яд забирался в
голову. Как только появилась Ассоль, все смолкли, все со страхом отошли от нее, и она осталась одна средь пустоты знойного
песка, растерянная, пристыженная, счастливая, с лицом не менее алым, чем ее чудо, беспомощно протянув руки к высокому кораблю.
Он тоже начал смеяться, вначале неуверенно, негромко, потом все охотнее, свободней и наконец захохотал так, что совершенно заглушил рыдающий смешок Лютова. Широко открыв волосатый рот, он тыкал деревяшкой в
песок, качался и охал, встряхивая
головою:
У него даже голос от огорчения стал другой, высокий, жалобно звенящий, а оплывшее лицо сузилось и выражало искреннейшее горе. По вискам, по лбу, из-под глаз струились капли воды, как будто все его лицо вспотело слезами, светлые глаза его блестели сконфуженно и виновато. Он выжимал воду с волос
головы и бороды горстью, брызгал на
песок, на подолы девиц и тоскливо выкрикивал:
Прошла высокая, толстая женщина с желтым, студенистым лицом, ее стеклянные глаза вытеснила из глазниц базедова болезнь, женщина держала
голову так неподвижно, точно боялась, что глаза скатятся по щекам на
песок дорожки.