Неточные совпадения
Чувствуя себя в опасности пред этим человеком, она пошла наверх
к дочери, но Натальи не оказалось там; взглянув в окно, она увидала дочь на дворе у ворот, рядом с нею стоял Пётр. Баймакова быстро сбежала по лестнице и, стоя на крыльце, крикнула...
Вдова, не веря себе, начала
чувствовать, что с некоторой поры враждебное отношение
к Артамоновым обижает её, неприязнь
к ним окутывает и её холодом.
— Тёща положила мне на руки ребёнка-то, а я с радости и веса не
почувствовал, чуть
к потолку не подбросил дочь. Трудно понять: из-за такой малости, а какая тяжёлая мука…
Всегда, когда она была близко
к нему, он
чувствовал, что может сказать или сделать нечто необыкновенное, может быть, страшное, и даже в этот час боялся, что помимо воли своей скажет что-то.
Пётр
чувствовал в двоюродном брате что-то очень чужое, неясное, он незаметно, недоверчиво присматривался
к нему, и недоверие всё возрастало.
Иногда, уставая от забот о деле, он
чувствовал себя в холодном облаке какой-то особенной, тревожной скуки, и в эти часы фабрика казалась ему каменным, но живым зверем, зверь приник, прижался
к земле, бросив на неё тени, точно крылья, подняв хвост трубою, морда у него тупая, страшная, днём окна светятся, как ледяные зубы, зимними вечерами они железные и докрасна раскалены от ярости.
— Фабрика — это непросто, — повторил он,
чувствуя, что слова иссякают и говорить ему не о чём. Жена молчала, раскачивая зыбку, стоя спиной
к нему. Его выручил негромкий, спокойный голос Тихона Вялова...
Щупая босыми ногами землю, Пётр присматривался
к собаке дворника, она явилась из кустов и вопросительно смотрела на него, помахивая хвостом. Он боялся идти
к брату,
чувствуя себя пустым, не зная, что сказать Никите.
Наталья всё так же много и деловито молилась, а помолясь и опрокинувшись в кровать, усердно вызывала мужа
к наслаждению её пышным телом. От кожи её пахло чуланом, в котором хранились банки солений, маринадов, копчёной рыбы, окорока. Пётр нередко и всё чаще
чувствовал, что жена усердствует чрезмерно, ласки её опустошают его.
Сын пришёл, встал у косяка двери, заложив руки за спину; не
чувствуя ничего
к нему, кроме любопытства и волнующей нежности, Пётр спросил...
Отправив сына в город,
к брату попа Глеба, учителю, который должен был приготовить Илью в гимназию, Пётр действительно
почувствовал пустоту в душе и скуку в доме. Стало так неловко, непривычно, как будто погасла в спальне лампада;
к синеватому огоньку её Пётр до того привык, что в бесконечные ночи просыпался, если огонёк почему-нибудь угасал.
Память уверенно отвечала, что он никогда не
чувствовал в своём отце близкого, любимого человека, а только строгого хозяина, который гораздо более внимательно относился
к Алексею, чем
к нему.
Отец рассказывал ей о работе, но, скоро заметив, что она смотрит не на станки, а под ноги себе, замолчал,
почувствовав себя обиженным равнодушием дочери
к его хлопотливому делу.
Но вдруг, на минуту прозрев, он усмехнулся в бороду,
почувствовав, как ребячлива и смешна эта неприязнь
к ничтожному мальчишке.
И после отъезда сына он
почувствовал себя одержимым ещё более настойчивой неприязнью
к пасынку конторщика.
Когда ему удавалось выскользнуть на краткое время, выломиться из ограниченного круга забот о фабрике, он снова
чувствовал себя в густом тумане неприязни
к людям, недовольства собою. Было только одно светлое пятно — любовь
к сыну, но и эта любовь покрылась тенью мальчика Никонова или ушла глубже под тяжестью убийства. Глядя на Илью, он иногда ощущал потребность сказать ему...
— А в чём я виноват? — спрашивал он кого-то и, хотя не находил ответа,
почувствовал, что это вопрос не лишний. На рассвете он внезапно решил съездить в монастырь
к брату; может быть, там, у человека, который живёт в стороне от соблазнов и тревог, найдётся что-нибудь утешающее и даже решительное.
Артамонов старший слушал, покрякивая, много ел, старался меньше пить и уныло
чувствовал себя среди этих людей зверем другой породы. Он знал: все они — вчерашние мужики; видел во всех что-то разбойное, сказочное, внушающее почтение
к ним и общее с его отцом. Конечно, отец был бы с ними и в деле и в кутежах, он, вероятно, так же распутничал бы и жёг деньги, точно стружку. Да, деньги — стружка для этих людей, которые неутомимо, со всею силой строгают всю землю, друг друга, деревню.
Но брат был чем-то не похож на этих больших людей, и порою, несмотря на неприязнь
к нему, Пётр
чувствовал, что Алексей острее, умнее их и даже — опаснее.
Ольга, с лучистыми морщинками на висках, с красненьким кончиком носа, отягчённого толстыми, без оправы, стёклами очков, после обеда и чая садилась
к пяльцам у окна и молча, пристально, бесконечно вышивала бисером необыкновенно яркие цветы. У брата Пётр
чувствовал себя уютнее, чем дома, у брата было интересней и всегда можно выпить хорошего вина.
Задёрганный думами, устав от них, Артамонов младший решил молчать и ждать. Думы о Носкове не оставляли его, он хмурился,
чувствовал себя больным, и в обед, когда рабочие выходили из корпусов, он, стоя у окна в конторе, присматривался
к ним, стараясь догадаться: кто из них социалист? Неужели — кочегар Васька, чумазый, хромой, научившийся у плотника Серафима ловко складывать насмешливые частушки?
— Ишь ты, дурак, — не сразу отозвался Тихон, протянул руку
к собаке, но тотчас опустил её на колено, а Яков
почувствовал, что слова его сказаны напрасно, упали в пустоту, и зачем-то предупредил Тихона...
Яков видел в его отношении
к жене нечто фальшивое, слишком любезное, подчёркнутую заботливость; Якову казалось, что и сестра
чувствует эту фальшь, она жила уныло, молчаливо, слишком легко раздражалась и гораздо чаще, оживлённее беседовала о политике с Мироном, чем с весёлым мужем своим. Кроме политики, она не умела говорить ни о чём.
И никогда ещё Яков не видел её такой милой, не
чувствовал так близко
к себе. Глаза её смотрели по-детски удивлённо, когда он рассказывал о Носкове, и ничего злого уже не было на её остреньком лице подростка.
Неточные совпадения
Стародум(с важным чистосердечием). Ты теперь в тех летах, в которых душа наслаждаться хочет всем бытием своим, разум хочет знать, а сердце
чувствовать. Ты входишь теперь в свет, где первый шаг решит часто судьбу целой жизни, где всего чаще первая встреча бывает: умы, развращенные в своих понятиях, сердца, развращенные в своих чувствиях. О мой друг! Умей различить, умей остановиться с теми, которых дружба
к тебе была б надежною порукою за твой разум и сердце.
Правдин. А кого он невзлюбит, тот дурной человек. (
К Софье.) Я и сам имею честь знать вашего дядюшку. А, сверх того, от многих слышал об нем то, что вселило в душу мою истинное
к нему почтение. Что называют в нем угрюмостью, грубостью, то есть одно действие его прямодушия. Отроду язык его не говорил да, когда душа его
чувствовала нет.
Стародум(целуя сам ее руки). Она в твоей душе. Благодарю Бога, что в самой тебе нахожу твердое основание твоего счастия. Оно не будет зависеть ни от знатности, ни от богатства. Все это прийти
к тебе может; однако для тебя есть счастье всего этого больше. Это то, чтоб
чувствовать себя достойною всех благ, которыми ты можешь наслаждаться…
Больной, озлобленный, всеми забытый, доживал Козырь свой век и на закате дней вдруг
почувствовал прилив"дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Стал проповедовать, что собственность есть мечтание, что только нищие да постники взойдут в царство небесное, а богатые да бражники будут лизать раскаленные сковороды и кипеть в смоле. Причем, обращаясь
к Фердыщенке (тогда было на этот счет просто: грабили, но правду выслушивали благодушно), прибавлял:
С самой ранней юности Беневоленский
чувствовал непреоборимую наклонность
к законодательству.