Неточные совпадения
После обеда, убрав столы, бабы завели песни, мужики стали пробовать силу, тянулись на палке, боролись; Артамонов, всюду поспевая, плясал, боролся; пировали до рассвета, а с первым лучом солнца человек семьдесят рабочих во главе с хозяином шумной ватагой
пошли, как на разбой, на Оку, с песнями, с посвистом, хмельные, неся на плечах толстые катки, дубовые рычаги,
верёвки,
за ними ковылял по песку старенький ткач и бормотал Никите...
Неточные совпадения
В одно из воскресений Борис, Лидия, Клим и сестры Сомовы
пошли на каток, только что расчищенный у городского берега реки. Большой овал сизоватого льда был обставлен елками,
веревка, свитая из мочала, связывала их стволы. Зимнее солнце, краснея, опускалось
за рекою в черный лес, лиловые отблески ложились на лед. Катающихся было много.
— Ты у меня поговори, Галактион!.. Вот сынка бог
послал!.. Я о нем же забочусь, а у него пароходы на уме. Вот тебе и пароход!.. Сам виноват, сам довел меня. Ох, согрешил я с вами: один умнее отца захотел быть и другой туда же… Нет, шабаш! Будет веревки-то из меня вить… Я и тебя, Емельян, женю по пути.
За один раз терпеть-то от вас. Для кого я хлопочу-то, галманы вы этакие? Вот на старости лет в новое дело впутываюсь, петлю себе на шею надеваю, а вы…
— Он, значит, Кишкин, на
веревку привязал ее, Оксюху-то, да и волокет, как овцу… А Мина Клейменый
идет за ней да сзади ее подталкивает: «Ищи, слышь, Оксюха…» То-то идолы!.. Ну, подвели ее к болотине, а Шишка и скомандовал: «Ползи, Оксюха!» То-то колдуны проклятые! Оксюха, известно, дура: поползла, Шишка
веревку держит, а Мина заговор наговаривает… И нашла бы ведь Оксюха-то, кабы он не захохотал. Учуяла Оксюха золотую свинью было совсем, а он как грянет, как захохочет…
— Как спустить? Уставим в перекладину-то слегу, привяжем его
за уши-то к ней на слабой
веревке, старые-то перекладины его перерубим, — вот он и
пойдет, — объяснил другой, молодой еще довольно малый.
На другой день она снова явилась, а
за нею, точно на
верёвке, опустив голову, согнувшись,
шёл чахоточный певчий. Смуглая кожа его лица, перерезанная уродливым глубоким шрамом, дрожала, губы искривились, тёмные, слепо прикрытые глаза бегали по комнате, минуя хозяина, он встал, не доходя до окна, как межевой столб в поле, и завертел фуражку в руках так быстро, что нельзя было разобрать ни цвета, ни формы её.