Неточные совпадения
— А, батюшки!
Муж в земле ещё года не
лежит, а она и дочь выдала и сама пляшет!
Каждое слово свёкра заставляло женщину чувствовать себя виноватой; она знала, что и
муж недоволен ею. Ночами,
лёжа рядом с ним, она смотрела в окно на далёкие звёзды и, поглаживая живот, мысленно просила...
В пять часов пили чай, в восемь ужинали, потом Наталья мыла младенцев, кормила, укладывала спать, долго молилась, стоя на коленях, и ложилась к
мужу с надеждой зачать сына. Если
муж хотел её, он ворчал,
лёжа на кровати...
Повернувшись вверх грудью так осторожно, как будто она
лежала на льду, Наталья дотронулась тёплой щекою до плеча
мужа.
Смеяться над рыженьким зятем не было удовольствия, этот сам себя умел высмеивать, он явно предпочитал ударить сам себя раньше, чем его побьёт другой. Татьяна, беременная, очень вспухла, важно надула губы, после обеда
лежала, читая сразу три книги, потом шла гулять;
муж бежал рядом с нею, как пудель.
Итак, через день назначено было ехать к Александре Степановне и она с своим башкиролюбивым супругом отправилась накануне в свою Каратаевку и пригласила, с позволенья отца, старшую и младшую сестру; а Елизавета Степановна осталась дома под предлогом, что у ней больной
муж лежит в Бугуруслане, а собственно для назидательных бесед с стариками.
— Мы? Тутошние, при церкви… Мы из духовного звания… Вон мой
муж лежит! Савелий, встань же, иди поздоровайся! Тут прежде приход был, а года полтора назад его упразднили. Оно, конечно, когда господа тут жили, то и люди были, стоило приход держать, а теперь без господ, сами судите, чем духовенству жить, ежели самая близкая деревня здесь Марковка, да и та за пять верст! Теперь Савелий заштатный и… заместо сторожа. Ему споручено за церквой глядеть…
Неточные совпадения
Кабанова. Ты вот похвалялась, что
мужа очень любишь; вижу я теперь твою любовь-то. Другая хорошая жена, проводивши мужа-то, часа полтора воет,
лежит на крыльце; а тебе, видно, ничего.
— Приехала сегодня из Петербурга и едва не попала на бомбу; говорит, что видела террориста, ехал на серой лошади, в шубе, в папахе. Ну, это, наверное, воображение, а не террорист. Да и по времени не выходит, чтоб она могла наскочить на взрыв. Губернатор-то — дядя
мужа ее. Заезжала я к ней, —
лежит, нездорова, устала.
Муж ее, полуодетый,
лежал на ковре, под окном, сухо покашливал и толкал взад-вперед детскую коляску, в коляске шевелился большеголовый ребенок, спокойно, темными глазами изучая небо.
— Нет, не надо. Они — в банке? Пусть
лежат.
Муж оставил мне все, что имел.
На столе как-раз
лежало письмо от
мужа этой женщины.