Когда шли по мосту через Ватаракшу, на мосту,
держась за перила, стоял нищеподобный человек, в рыженьком, отрёпанном халате, похожий на пропившегося чиновника. На его дряблом лице, заросшем седой бритой щетиной, шевелились волосатые губы, открывая осколки чёрных зубов, мутно светились мокренькие глазки. Артамонов отвернулся, сплюнул, но заметив, что Алексей необычно ласково кивнул головою дрянному человечку, спросил...
Неточные совпадения
Варвара сидела у борта,
держась руками
за перила, упираясь на руки подбородком, голова ее дрожала мелкой дрожью, непокрытые волосы шевелились. Клим стоял рядом с нею, вполголоса вспоминая стихи о море, говорить громко было неловко, хотя все пассажиры давно уже пошли спать. Стихов он знал не много, они скоро иссякли, пришлось говорить прозой.
Назаров вскочил, выглянул
за дверь: Степан, поставив ногу на ступень и
держась рукою
за перила, слушал быстрый шёпот матери и перебивал её возгласами:
Гуляка праздный, пьяный молодец, // С осанкой важной, в фризовой шинели, //
Держась за них, бредет — и вот конец //
Перилам. — «Всё направо!» — Заскрипели // Полозья по сугробам, как резец // По мрамору… Лачуги, цепью длинной // Мелькая мимо, кланяются чинно… // Вдали мелькнул знакомый огонек… // «Держи к воротам… Стой, — сугроб глубок!.. // Пойдем по снегу, муза, только тише // И платье подними как можно выше».
Дело произошло так, что Аллилуй, не желая более видеть неловких деревенских баб, пошел исполнять другую работу и хотел очистить засиженные птицами колокола; он делал это,
держась за веревочки и стоя сапогами на
перилах, с которых он покачнулся, упал и разбился до смерти. Пришел священник, отец Ипполит, по фамилии Мирдаров, — дал Аллилую так называемую «глухую исповедь», а потом положил ему в рот причастие и тут же сразу прочел ему и отходную.
И все, с ноковыми [Ноковые матросы, работающие на самых концах рей.] впереди, разбежались по реям,
держась одной рукой
за приподнятые рейки, служащие вроде
перил, словно по гладкому полу и, стоя, перегнувшись, на страшной высоте, над бездной моря, стали делать свое обычное матросское трудное дело.