Неточные совпадения
И внезапно, со знакомым страхом, Артамонов
старший почувствовал, что снова идёт по краю глубокого оврага, куда в следующую минуту может упасть. Он ускорил шаг, протянул руки вперёд, щупая пальцами водянистую пыль ночной тьмы, неотрывно
глядя вдаль,
на жирное пятно фонаря.
Старшая дочь Елена, широколицая, широкобёдрая баба, избалованная богатством и пьяницей мужем, была совершенно чужим человеком; она изредка приезжала навестить родителей, пышно одетая, со множеством колец
на пальцах. Позванивая золотыми цепочками, брелоками,
глядя сытыми глазами в золотой лорнет, она говорила усталым голосом...
Но это не украшало отца, не гасило брезгливость к нему, в этом было даже что-то обидное, принижающее. Отец почти ежедневно ездил в город как бы для того, чтоб наблюдать, как умирает монах. С трудом, сопя, Артамонов
старший влезал
на чердак и садился у постели монаха, уставив
на него воспалённые, красные глаза. Никита молчал, покашливая,
глядя оловянным взглядом в потолок; руки у него стали беспокойны, он всё одёргивал рясу, обирал с неё что-то невидимое. Иногда он вставал, задыхаясь от кашля.
Встанут из-за стола, княгиня с барынями на свою половину пойдет, князь Алексей Юрьич с большими господами в гостиную. Сядут. Оглядится князь, все ли гости уселись, лишних нет ли, помолчит маленько да,
глядя на старшего дворецкого, вполголоса промолвит ему: «Хлеб наш насущный даждь нам днесь».
Неточные совпадения
В канаве бабы ссорятся, // Одна кричит: «Домой идти // Тошнее, чем
на каторгу!» // Другая: — Врешь, в моем дому // Похуже твоего! // Мне
старший зять ребро сломал, // Середний зять клубок украл, // Клубок плевок, да дело в том — // Полтинник был замотан в нем, // А младший зять все нож берет, // Того
гляди убьет, убьет!..
Где он?» Он пошел к жене и, насупившись, не
глядя на нее, спросил у
старшей девочки, где та бумага, которую он дал им.
Учились бы,
на старших глядя: // Мы, например, или покойник дядя, // Максим Петрович: он не то
на серебре, //
На золоте едал; сто человек к услугам;
А ведь стоило только найтись человеку, — думал Нехлюдов,
глядя на болезненное, запуганное лицо мальчика, — который пожалел бы его, когда его еще от нужды отдавали из деревни в город, и помочь этой нужде; или даже когда он уж был в городе и после 12 часов работы
на фабрике шел с увлекшими его
старшими товарищами в трактир, если бы тогда нашелся человек, который сказал бы: «не ходи, Ваня, нехорошо», — мальчик не пошел бы, не заболтался и ничего бы не сделал дурного.
Ноги он ставил так, как будто они у него вовсе не сгибались в коленях, руки скруглил, так что они казались двумя калачами, голову вздернул кверху и
глядел на нас с величайшим презрением через плечо, очевидно, гордясь недавно надетым новым костюмом и, может быть, подражая манерам кого-нибудь из
старшей ливрейной дворни.