Неточные совпадения
— А так уж устроено богом, голубь. Всё — земля, а сама земля — пыль. И всё умирает на ней… Вот как! И должен потому человек жить в труде и смирении. Вот и я тоже умру скоро… — перескочил
дед и тоскливо добавил: — Куда ты тогда
пойдёшь без меня-то?
— Ну, как мы, Лёня,
пойдём — вместе или порознь? — спросил
дед и, не дожидаясь ответа, прибавил: — Вместе бы лучше — мало больно тебе подают. Не умеешь ты просить-то…
— Эх ты, малыш, малыш! — вздохнул
дед. — Так порознь, что ли,
идём?
Дед свернул в проулок налево, а Лёнька
пошёл дальше. Сделав шагов десять, он услыхал дребезжащий возглас: «Благодетели и кормильцы!..» Этот возглас был похож на то, как бы по расстроенным гуслям провели ладонью с самой густой до тонкой струны. Лёнька вздрогнул и прибавил шагу. Всегда, когда слышал он просьбы
деда, ему становилось неприятно и как-то тоскливо, а когда
деду отказывали, он даже робел, ожидая, что вот сейчас разревётся дедушка.
Он захотел
пойти к
деду, оглянулся вокруг себя и быстро
пошёл вперёд по переулку.
Тогда
дед и Лёнька быстро
пошли за ним.
—
Пойдём, милый!..
идти надо, — сказал
дед.
Перед глазами Лёньки разорвалась туманная завеса и встала такая картина: он и
дед быстро, насколько могут,
идут по улице станицы, избегая взглядов встречных людей,
идут пугливо, и Лёньке кажется, что каждый, кто хочет, вправе бить их обоих, плевать на них, ругаться…
— Не
пойду я в станицу! Пусть меня, старого пса, вора… здесь дождь потопит… и гром убьёт!.. — задыхаясь, говорил
дед. — Не
пойду!..
Иди один… Вот она, станица…
Иди!.. Не хочу я, чтобы ты сидел тут…
пошёл!
Иди,
иди!..
Иди!..
— Дедушка!..
Пойдём!.. — взвизгнул он, ткнув свою голову в колени
деда.
— Юлико, — насколько возможно спокойно проговорила я, — когда умирала деда, она не боялась смерти. Она видела ангелов, пришедших за нею, и дивный престол Господа… Около престола стояли ликующие серафимы, и
деда пошла к ним с охотой, она не плакала… Темный ангел пришел к ней так тихо, что никто его не заметил…
Неточные совпадения
Теперь уж не до гордости // Лежать в родном владении // Рядком с отцами, с
дедами, // Да и владенья многие // Барышникам
пошли.
Но никто не мог переспорить отца, из его вкусных губ слова сыпались так быстро и обильно, что Клим уже знал: сейчас
дед отмахнется палкой, выпрямится, большой, как лошадь в цирке, вставшая на задние ноги, и
пойдет к себе, а отец крикнет вслед ему:
В воздухе плыл знакомый гул голосов сотен людей, и Самгин тотчас отличил, что этот гул единодушнее, бодрее, бархатистее, что ли, нестройного, растрепанного говора той толпы, которая
шла к памятнику
деда царя.
«Вот ведь это кто все рассказывает о голубом небе да о тепле!» — сказал Лосев. «Где же тепло? Подавайте голубое небо и тепло!..» — приставал я. Но
дед маленькими своими шажками проворно
пошел к карте и начал мерять по ней циркулем градусы да чертить карандашом. «Слышите ли?» — сказал я ему.
Плавание в южном полушарии замедлялось противным зюйд-остовым пассатом; по меридиану уже
идти было нельзя: диагональ отводила нас в сторону, все к Америке. 6-7 узлов был самый большой ход. «Ну вот вам и лето! — говорил
дед, красный, весь в поту, одетый в прюнелевые ботинки, но, по обыкновению, застегнутый на все пуговицы. — Вот и акулы, вот и Южный Крест, вон и «Магеллановы облака» и «Угольные мешки!» Тут уж особенно заметно целыми стаями начали реять над поверхностью воды летучие рыбы.