Неточные совпадения
— А стержня — нету! И все мы такие, смешанные изнутри. Кто нас ни гни — кланяемся и больше ничего! Нет никаких природных прав, и потому — христопродавцы! Торговать, кроме
души, — нечем. Живем — пакостно:
в молодости землю обесчестив, под старость на небо
лезем, по монастырям, по богомольям шатаясь…
Я и не понял, что она нарочно маскировалась в насмешку, что это обыкновенная последняя уловка стыдливых и целомудренных сердцем людей, которым грубо и навязчиво
лезут в душу и которые до последней минуты не сдаются от гордости и боятся перед вами высказать свое чувство. Уже по робости, с которой она приступала, в несколько приемов, к своей насмешке, и, наконец, только решилась высказать, я бы должен был догадаться. Но я не догадался, и злое чувство обхватило меня.
Неточные совпадения
Но нам они лгут потому, что мы сами этого от них требуем, потому что мы
лезем в их совсем чуждые нам
души со своими глупыми приемами и расспросами, потому, наконец, что они нас втайне считают большими дураками и бестолковыми притворщиками.
— Твое дело, Женечка. Я не смею
лезть к тебе
в душу. Я только потому спросила, что ты — единственный человек, который…
Я думаю даже, что
в их разномыслии скорее играет роль различие темпераментов, нежели различие убеждений. Плешивцев пылок и нетерпелив, Тебеньков рассудителен и сдержан. Плешивцев охотно
лезет на стену, Тебеньков предпочитает пролезть
в подворотню. Плешивцев проникает
в человеческую
душу с помощью взлома, Тебеньков делает то же самое с помощью подобранного ключа. Вот и все.
Ее толкали
в шею, спину, били по плечам, по голове, все закружилось, завертелось темным вихрем
в криках, вое, свисте, что-то густое, оглушающее
лезло в уши, набивалось
в горло,
душило, пол проваливался под ее ногами, колебался, ноги гнулись, тело вздрагивало
в ожогах боли, отяжелело и качалось, бессильное. Но глаза ее не угасали и видели много других глаз — они горели знакомым ей смелым, острым огнем, — родным ее сердцу огнем.
Ух, как скучно! пустынь, солнце да лиман, и опять заснешь, а оно, это течение с поветрием, опять
в душу лезет и кричит: «Иван! пойдем, брат Иван!» Даже выругаешься, скажешь: «Да покажись же ты, лихо тебя возьми, кто ты такой, что меня так зовешь?» И вот я так раз озлобился и сижу да гляжу вполсна за лиман, и оттоль как облачко легкое поднялось и плывет, и прямо на меня, думаю: тпру, куда ты, благое, еще вымочишь!