Собирая на стол чайную посуду и бутылки, она ощупывала глазами углы, мимоходом постучала пальцами по чернильнице из какого-то белого металла, стоявшей на конторке, незаметно
взвесила на руке чайные ложки и одобрительно покачала головой.
Один из штатских, тощий, со сплюснутым лицом и широким носом, сел рядом с Самгиным, взял его портфель,
взвесил на руке и, положив портфель в сетку, протяжно, воющим звуком, зевнул. Старичок с медалью заволновался, суетливо закрыл окно, задернул занавеску, а усатый спросил гулко:
Дядья весело бросались к возу и,
взвешивая на руках птицу, рыбу, гусиные потроха, телячьи ноги, огромные куски мяса, посвистывали, одобрительно шумели:
Старый Турка сразу повеселел, припомнив старинку, но Кишкин глазами указал ему на Зыкова: дескать, не впору язык развязываешь, старина… Старый штейгер собрал промытое золото на железную лопаточку,
взвесил на руке и заметил:
Палач сделал такое движение, точно намерен был для удовольствия Луки Назарыча вспорхнуть, но сразу успокоился, когда рукопись отыскалась.
Взвесив на руке объемистую тетрадь, старик заговорил, обращаясь уже к Палачу:
Он рассматривал то волосы, то колечко; волосы понюхал, а колечко
взвесил на руке. Потом взял бумажку со стола, завернул в нее оба знака, сжал все это в компактный комок и — бац в окно.
Неточные совпадения
— Что такое? — спросила она, еще раз пристально оглядев Раскольникова и
взвешивая заклад
на руке.
До Риги ехали в разных вагонах, а в Риге Самгин сделал внушительный доклад Кормилицыну, настращал его возможностью и даже неизбежностью разных скандалов, несчастий, убедил немедленно отправить беженцев
на Орел, сдал
на руки ему Осипа и в тот же вечер выехал в Петроград, припоминая и
взвешивая все, что дала ему эта поездка.
— Только? — спросил он, приняв из
рук Самгина письмо и маленький пакет книг;
взвесил пакет
на ладони, положил его
на пол, ногою задвинул под диван и стал читать письмо, держа его близко пред лицом у правого глаза, а прочитав, сказал:
Самгину показалось, что она хочет сесть
на колени его, — он пошевелился в кресле, сел покрепче, но в магазине брякнул звонок. Марина вышла из комнаты и через минуту воротилась с письмами в
руке; одно из них, довольно толстое,
взвесила на ладони и, небрежно бросив
на диван, сказала:
Пропев панихиду, пошли дальше, быстрее. Идти было неудобно. Ветки можжевельника цеплялись за подол платья матери, она дергала ногами, отбрасывая их, и дважды больно ушибла ногу Клима.
На кладбище соборный протоиерей Нифонт Славороссов, большой, с седыми космами до плеч и львиным лицом, картинно указывая одной
рукой на холодный цинковый гроб, а другую
взвесив над ним, говорил потрясающим голосом: