Рашель. Но не много жизни осталось для таких, как вы, для всего вашего класса — хозяев. Растет другой хозяин,
грозная сила растет, — она вас раздавит. Раздавит!
— Стой, стой! — прервал кошевой, дотоле стоявший, потупив глаза в землю, как и все запорожцы, которые в важных делах никогда не отдавались первому порыву, но молчали и между тем в тишине совокупляли
грозную силу негодования. — Стой! и я скажу слово. А что ж вы — так бы и этак поколотил черт вашего батька! — что ж вы делали сами? Разве у вас сабель не было, что ли? Как же вы попустили такому беззаконию?
Но слова о ничтожестве человека пред
грозной силой природы, пред законом смерти не портили настроение Самгина, он знал, что эти слова меньше всего мешают жить их авторам, если авторы физически здоровы. Он знал, что Артур Шопенгауэр, прожив 72 года и доказав, что пессимизм есть основа религиозного настроения, умер в счастливом убеждении, что его не очень веселая философия о мире, как «призраке мозга», является «лучшим созданием XIX века».
Не явно ли благословенье Божье! // Теперь у нас и войско, и казна, // И полководец. Недалеко время, // Когда, вооружась и окрылатев, // Как непоборные орлы, помчимся. // За нас молитвы целого народа, // Детей, и жен, и старцев многолетних, // И пенье иноков, и клир церковный, // Елей лампад, курение кадил! // За нас угодники и чудотворцы, // И легионы
грозных сил небесных, // Полк ангелов и Божья благодать!
Неточные совпадения
Но наконец она вздохнула // И встала со скамьи своей; // Пошла, но только повернула // В аллею, прямо перед ней, // Блистая взорами, Евгений // Стоит подобно
грозной тени, // И, как огнем обожжена, // Остановилася она. // Но следствия нежданной встречи // Сегодня, милые друзья, // Пересказать не в
силах я; // Мне должно после долгой речи // И погулять и отдохнуть: // Докончу после как-нибудь.
В летописных страницах изображено подробно, как бежали польские гарнизоны из освобождаемых городов; как были перевешаны бессовестные арендаторы-жиды; как слаб был коронный гетьман Николай Потоцкий с многочисленною своею армиею против этой непреодолимой
силы; как, разбитый, преследуемый, перетопил он в небольшой речке лучшую часть своего войска; как облегли его в небольшом местечке Полонном
грозные козацкие полки и как, приведенный в крайность, польский гетьман клятвенно обещал полное удовлетворение во всем со стороны короля и государственных чинов и возвращение всех прежних прав и преимуществ.
— Екатерина Великая скончалась в тысяча семьсот девяносто шестом году, — вспоминал дядя Хрисанф; Самгину было ясно, что москвич верит в возможность каких-то великих событий, и ясно было, что это — вера многих тысяч людей. Он тоже чувствовал себя способным поверить: завтра явится необыкновенный и, может быть,
грозный человек, которого Россия ожидает целое столетие и который, быть может, окажется в
силе сказать духовно растрепанным, распущенным людям:
Размышляя об этом, Самгин на минуту почувствовал себя способным встать и крикнуть какие-то
грозные слова, даже представил, как повернутся к нему десятки изумленных, испуганных лиц. Но он тотчас сообразил, что, если б голос его обладал исключительной
силой, он утонул бы в диком реве этих людей, в оглушительном плеске их рук.
Она пережила свой героический воинственный период, властвовала над Европой и ныне не является уже
грозной военной
силой.