Неточные совпадения
Они, получая «Ниву» ради выкроек и премий, не читали ее, но, посмотрев картинки, складывали на шкаф в спальне, а в конце года переплетали и прятали под кровать, где уже
лежали три тома «Живописного обозрения». Когда я мыл пол в спальне, под эти книги подтекала грязная вода.
Хозяин выписывал газету «Русский курьер» и вечерами, читая ее, ругался...
Много еще было других предметов, обличающих стремление к модному комфорту; так, например, по стене стоял турецкий диван, под ногами
хозяина лежала медвежья шкура, и тому подобное.
— А какое, сударь, по настоящей ряде! Тоже в кабале, еще больше нашего. Триста рублев ему должным состоял, от родителя тоже поотделился, а тут, где бы разживаться, в болесть впал, словно бы года два хворал, а уж это до кого ни доведись:
хозяин лежит, нужду в доме творит.
А в доме и по хозяйству все врознь поехало. Правду говорят старые люди: «
Хозяин лежит — весь дом лежит, хозяин с постели — все на ногах». А тут приходится лежать хозяину до той поры, как его в могилу уложат.
В кабинете
хозяин лежал на кушетке у окна, в халате из светло-серого драпа с красным шелковым воротником. Гость не узнал бы его сразу. Голова, правда, шла так же клином к затылку, как и в гимназии, но лоб уже полысел; усы, двумя хвостами, по-китайски, спускались с губастого рта, и подбородок, мясистый и прыщавый, неприятно торчал. И все лицо пошло красными лишаями. Подслеповатые глаза с рыжеватыми ресницами ухмылялись.
Неточные совпадения
На бюре, выложенном перламутною мозаикой, которая местами уже выпала и оставила после себя одни желтенькие желобки, наполненные клеем,
лежало множество всякой всячины: куча исписанных мелко бумажек, накрытых мраморным позеленевшим прессом с яичком наверху, какая-то старинная книга в кожаном переплете с красным обрезом, лимон, весь высохший, ростом не более лесного ореха, отломленная ручка кресел, рюмка с какою-то жидкостью и тремя мухами, накрытая письмом, кусочек сургучика, кусочек где-то поднятой тряпки, два пера, запачканные чернилами, высохшие, как в чахотке, зубочистка, совершенно пожелтевшая, которою
хозяин, может быть, ковырял в зубах своих еще до нашествия на Москву французов.
Они прошли через сени, через жилую избу
хозяев и вошли в заднюю комнатку, в которой стояла кровать Марка. На ней
лежал тоненький старый тюфяк, тощее ваточное одеяло, маленькая подушка. На полке и на столе
лежало десятка два книг, на стене висели два ружья, а на единственном стуле в беспорядке валялось несколько белья и платья.
Позвали обедать. Один столик был накрыт особо, потому что не все уместились на полу; а всех было человек двадцать.
Хозяин, то есть распорядитель обеда, уступил мне свое место. В другое время я бы поцеремонился; но дойти и от палатки до палатки было так жарко, что я измучился и сел на уступленное место — и в то же мгновение вскочил: уж не то что жарко, а просто горячо сидеть. Мое седалище состояло из десятков двух кирпичей, служивших каменкой в бане: они
лежали на солнце и накалились.
Иногда
хозяин побежденного петуха брал его на руки, доказывал, что он может еще драться, и требовал продолжения боя. Так и случилось, что один побежденный выиграл ставку. Петух его, оправившись от удара, свалил с ног противника, забил его под загородку и так рассвирепел, что тот уже
лежал и едва шевелил крыльями, а он все продолжал бить его и клевом и шпорами.
Тут
лежали в куче на полу и на диванах наши вещи, а
хозяев не было.