Неточные совпадения
Жизнь горела перед ним, как огонь в топке под котлами, он стоял перед топкой
с деревянным
молотком в корявой медвежьей лапе и тихонько стучал по крану форсунки, убавляя или прибавляя топлива.
Поют и другие песни, тоже невеселые, но эту — чаще других. Ее тягучий мотив не мешает думать, не мешает водить тонкой кисточкой из волос горностая по рисунку иконы, раскрашивая складки «доличного», накладывая на костяные лица святых тоненькие морщинки страдания. Под окнами стучит молоточком чеканщик Гоголев — пьяный старик,
с огромным синим носом; в ленивую струю песни непрерывно вторгается сухой стук
молотка — словно червь точит дерево.
— // Вдруг вставил слово грубое // Еремин, брат купеческий, // Скупавший у крестьян // Что ни попало, лапти ли, // Теленка ли, бруснику ли, // А главное — мастак // Подстерегать оказии, // Когда сбирались подати // И собственность вахлацкая // Пускалась
с молотка.
Неточные совпадения
Вот пистолеты уж блеснули, // Гремит о шомпол
молоток. // В граненый ствол уходят пули, // И щелкнул в первый раз курок. // Вот порох струйкой сероватой // На полку сыплется. Зубчатый, // Надежно ввинченный кремень // Взведен еще. За ближний пень // Становится Гильо смущенный. // Плащи бросают два врага. // Зарецкий тридцать два шага // Отмерил
с точностью отменной, // Друзей развел по крайний след, // И каждый взял свой пистолет.
Над крыльцом дугою изгибалась большая, затейливая вывеска, — на белом поле красной и синей краской были изображены: мужик в странной позе — он стоял на одной ноге, вытянув другую вместе
с рукой над хомутом, за хомутом — два цепа; за ними — большой
молоток; дальше — что-то непонятное и — девица
с парнем; пожимая друг другу руки, они целовались.
Шипел паровоз, двигаясь задним ходом, сеял на путь горящие угли, звонко стучал
молоток по бандажам колес, гремело железо сцеплений; Самгин, потирая бок, медленно шел к своему вагону, вспоминая Судакова, каким видел его в Москве, на вокзале: там он стоял, прислонясь к стене, наклонив голову и считая на ладони серебряные монеты; на нем — черное пальто, подпоясанное ремнем
с медной пряжкой, под мышкой — маленький узелок, картуз на голове не мог прикрыть его волос, они торчали во все стороны и свешивались по щекам, точно стружки.
Другой доктор, старик Вильямсон, сидел у стола, щурясь на огонь свечи, и осторожно писал что-то, Вера Петровна размешивала в стакане мутную воду, бегала горничная
с куском льда на тарелке и
молотком в руке.
Не хотелось смотреть на людей, было неприятно слышать их голоса, он заранее знал, что скажет мать, Варавка, нерешительный доктор и вот этот желтолицый, фланелевый человек, сосед по месту в вагоне, и грязный смазчик
с длинным
молотком в руке.