Неточные совпадения
Я немотно
смотрел на него, как будто он уже сделал то, что обещал, а он все говорил тихонько, гнусаво, глядя
на свой сапог и попыхивая
голубым дымом.
Вот высунулась из окна волосатая башка лодочника Ферманова, угрюмого пьяницы; он
смотрит на солнце крошечными щелками заплывших глаз и хрюкает, точно кабан. Выбежал
на двор дед, обеими руками приглаживая рыженькие волосенки, — спешит в баню обливаться холодной водой. Болтливая кухарка домохозяина, остроносая, густо обрызганная веснушками, похожа
на кукушку, сам хозяин —
на старого, ожиревшего
голубя, и все люди напоминают птиц, животных, зверей.
Я долго, чуть не со слезами,
смотрел на эти непоправимые чудеса, пытаясь понять, как они совершились. И, не поняв, решил исправить дело помощью фантазии: нарисовал по фасаду дома
на всех карнизах и
на гребне крыши ворон,
голубей, воробьев, а
на земле перед окном — кривоногих людей, под зонтиками, не совсем прикрывшими их уродства. Затем исчертил все это наискось полосками и отнес работу учителю.
Захлебываясь и вздыхая, она пила воду, потом
смотрела в окно, сквозь
голубой узор инея
на стеклах.
Я начал быстро и сбивчиво говорить ей, ожидая, что она бросит в меня книгой или чашкой. Она сидела в большом малиновом кресле, одетая в
голубой капот с бахромою по подолу, с кружевами
на вороте и рукавах, по ее плечам рассыпались русые волнистые волосы. Она была похожа
на ангела с царских дверей. Прижимаясь к спинке кресла, она
смотрела на меня круглыми глазами, сначала сердито, потом удивленно, с улыбкой.
Я унес от этой женщины впечатление глубокое, новое для меня; предо мною точно заря занялась, и несколько дней я жил в радости, вспоминая просторную комнату и в ней закройщицу в
голубом, похожую
на ангела. Вокруг все было незнакомо красиво, пышный золотистый ковер лежал под ее ногами, сквозь серебряные стекла окон
смотрел, греясь около нее, зимний день.
В такие минуты его острое, милое лицо морщилось, старело, он садился
на постель
на полу, обняв колени, и подолгу
смотрел в
голубые квадраты окон,
на крышу сарая, притиснутого сугробами снега,
на звезды зимнего неба.
Девушка была полненькая, в темном гладком платье; по ее овальному лицу медленно стекали слезы; мокрые
голубые глаза, не отрываясь,
смотрели в лицо вотчима,
на острые кости, большой заострившийся нос и темный рот.
Неточные совпадения
Два мальчика в тени ракиты ловили удочками рыбу. Один, старший, только что закинул удочку и старательно выводил поплавок из-за куста, весь поглощенный этим делом; другой, помоложе, лежал
на траве, облокотив спутанную белокурую голову
на руки, и
смотрел задумчивыми
голубыми глазами
на воду. О чем он думал?
Лежа
на спине, он
смотрел теперь
на высокое, безоблачное небо. «Разве я не знаю, что это — бесконечное пространство, и что оно не круглый свод? Но как бы я ни щурился и ни напрягал свое зрение, я не могу видеть его не круглым и не ограниченным, и, несмотря
на свое знание о бесконечном пространстве, я несомненно прав, когда я вижу твердый
голубой свод, я более прав, чем когда я напрягаюсь видеть дальше его».
Бывало, как досыта набегаешься внизу по зале,
на цыпочках прокрадешься наверх, в классную,
смотришь — Карл Иваныч сидит себе один
на своем кресле и с спокойно-величавым выражением читает какую-нибудь из своих любимых книг. Иногда я заставал его и в такие минуты, когда он не читал: очки спускались ниже
на большом орлином носу,
голубые полузакрытые глаза
смотрели с каким-то особенным выражением, а губы грустно улыбались. В комнате тихо; только слышно его равномерное дыхание и бой часов с егерем.
Ассоль было уже пять лет, и отец начинал все мягче и мягче улыбаться,
посматривая на ее нервное, доброе личико, когда, сидя у него
на коленях, она трудилась над тайной застегнутого жилета или забавно напевала матросские песни — дикие ревостишия [Ревостишия — словообразование А.С. Грина.]. В передаче детским голосом и не везде с буквой «р» эти песенки производили впечатление танцующего медведя, украшенного
голубой ленточкой. В это время произошло событие, тень которого, павшая
на отца, укрыла и дочь.
А в маленькой задней комнатке,
на большом сундуке, сидела, в
голубой душегрейке [Женская теплая кофта, обычно без рукавов, со сборками по талии.] и с наброшенным белым платком
на темных волосах, молодая женщина, Фенечка, и то прислушивалась, то дремала, то
посматривала на растворенную дверь, из-за которой виднелась детская кроватка и слышалось ровное дыхание спящего ребенка.