Неточные совпадения
Я понимал, что повар прав, но книжка все-таки
нравилась мне: купив еще раз «Предание», я прочитал его вторично
и с удивлением убедился, что книжка действительно плохая. Это смутило меня,
и я стал относиться к повару еще более внимательно
и доверчиво, а он почему-то
все чаще, с
большей досадой говорил...
«Стрельцы», «Юрий Милославский», «Таинственный монах», «Япанча, татарский наездник»
и подобные книги
нравились мне
больше — от них что-то оставалось; но еще более меня увлекали жития святых — здесь было что-то серьезное, чему верилось
и что порою глубоко волновало.
Все великомученики почему-то напоминали мне Хорошее Дело, великомученицы — бабушку, а преподобные — деда, в его хорошие часы.
Реже других к ней приходил высокий, невеселый офицер, с разрубленным лбом
и глубоко спрятанными глазами; он всегда приносил с собою скрипку
и чудесно играл, — так играл, что под окнами останавливались прохожие, на бревнах собирался народ со
всей улицы, даже мои хозяева — если они были дома — открывали окна
и, слушая, хвалили музыканта. Не помню, чтобы они хвалили еще кого-нибудь, кроме соборного протодьякона,
и знаю, что пирог с рыбьими жирами
нравился им все-таки
больше, чем музыка.
Я знал этих людей во второй период жизни у чертежника; каждое воскресенье они, бывало, являлись в кухню, степенные, важные, с приятною речью, с новыми для меня, вкусными словами.
Все эти солидные мужики тогда казались мне насквозь хорошими; каждый был по-своему интересен,
все выгодно отличались от злых, вороватых
и пьяных мещан слободы Кунавина.
Больше всех мне
нравился тогда штукатур Шишлин, я даже просился в артель к нему, но он, почесывая золотую бровь белым пальцем, мягко отказал мне...
Гораздо
больше нравился мне октавист Митропольский; являясь в трактир, он проходил в угол походкой человека, несущего
большую тяжесть, отодвигал стул пинком ноги
и садился, раскладывая локти по столу, положив на ладони
большую, мохнатую голову. Молча выпив две-три рюмки, он гулко крякал;
все, вздрогнув, повертывались к нему, а он, упираясь подбородком в ладони, вызывающе смотрел на людей; грива нечесаных волос дико осыпала его опухшее, бурое лицо.
А Кисочка при вечернем освещении казалась еще интереснее, чем днем. Она мне
нравилась всё больше и больше, я тоже, по-видимому, был симпатичен ей. Да и обстановка была самая подходящая для романа: мужа нет дома, прислуги не видно, кругом тишина… Как ни мало я верил в успех, но все-таки порешил на всякий случай начать атаку. Прежде всего нужно было перейти на фамильярный тон и лирически-серьезное настроение Кисочки сменить на более легкое…
Неточные совпадения
Слушая эти голоса, Левин насупившись сидел на кресле в спальне жены
и упорно молчал на ее вопросы о том, что с ним; но когда наконец она сама, робко улыбаясь, спросила: «Уж не что ли нибудь не
понравилось тебе с Весловским?» его прорвало,
и он высказал
всё; то, что он высказывал, оскорбляло его
и потому еще
больше его раздражало.
Во время же игры Дарье Александровне было невесело. Ей не
нравилось продолжавшееся при этом игривое отношение между Васенькой Весловским
и Анной
и та общая ненатуральность
больших, когда они одни, без детей, играют в детскую игру. Но, чтобы не расстроить других
и как-нибудь провести время, она, отдохнув, опять присоединилась к игре
и притворилась, что ей весело.
Весь этот день ей
всё казалось, что она играет на театре с лучшими, чем она, актерами
и что ее плохая игра портит
всё дело.
Но, несмотря на это, в то время как он перевертывал свои этюды, поднимал сторы
и снимал простыню, он чувствовал сильное волнение,
и тем
больше, что, несмотря на то, что
все знатные
и богатые Русские должны были быть скоты
и дураки в его понятии,
и Вронский
и в особенности Анна
нравились ему.
— Как удивительно выражение Христа! — сказала Анна. Из
всего, что она видела, это выражение ей
больше всего понравилось,
и она чувствовала, что это центр картины,
и потому похвала этого будет приятна художнику. — Видно, что ему жалко Пилата.
Большой статный рост, странная, маленькими шажками, походка, привычка подергивать плечом, маленькие, всегда улыбающиеся глазки,
большой орлиный нос, неправильные губы, которые как-то неловко, но приятно складывались, недостаток в произношении — пришепетывание,
и большая во
всю голову лысина: вот наружность моего отца, с тех пор как я его запомню, — наружность, с которою он умел не только прослыть
и быть человеком àbonnes fortunes, [удачливым (фр.).] но
нравиться всем без исключения — людям
всех сословий
и состояний, в особенности же тем, которым хотел
нравиться.