Неточные совпадения
По будням к утреннему чаю покупали два фунта пшеничного хлеба и на две копейки грошовых булочек для молодой хозяйки. Когда я приносил хлеб,
женщины подозрительно осматривали его и, взвешивая на
ладони, спрашивали...
Видел я в подвале, за столом, двух
женщин — молодую и постарше; против них сидел длинноволосый гимназист и, размахивая рукой, читал им книгу. Молодая слушала, сурово нахмурив брови, откинувшись на спинку стула; а постарше — тоненькая и пышноволосая — вдруг закрыла лицо
ладонями, плечи у нее задрожали, гимназист отшвырнул книгу, а когда молоденькая, вскочив на ноги, убежала — он упал на колени перед той, пышноволосой, и стал целовать руки ее.
Вдруг он встал, словно уколотый, неверно — низко на лоб — надел фуражку, пришлепнул ее
ладонью и, не застегиваясь, пошел к двери;
женщина тоже поднялась, сказав трактирщику...
Женщина испуганно вскочила, растирая лицо
ладонями, спрашивая...
Неточные совпадения
Капернцы обожали плотных, тяжелых
женщин с масляной кожей толстых икр и могучих рук; здесь ухаживали, ляпая по спине
ладонью и толкаясь, как на базаре.
Впечатление огненной печи еще усиливалось, если смотреть сверху, с балкона: пред ослепленными глазами открывалась продолговатая, в форме могилы, яма, а на дне ее и по бокам в ложах, освещенные пылающей игрой огня, краснели, жарились лысины мужчин, таяли, как масло, голые спины, плечи
женщин, трещали
ладони, аплодируя ярко освещенным и еще более голым певицам.
Кивнув головой, Самгин осторожно прошел в комнату, отвратительно пустую, вся мебель сдвинута в один угол. Он сел на пыльный диван, погладил
ладонями лицо, руки дрожали, а пред глазами как бы стояло в воздухе обнаженное тело
женщины, гордой своей красотой. Трудно было представить, что она умерла.
Самгин отошел от окна, лег на диван и стал думать о
женщинах, о Тосе, Марине. А вечером, в купе вагона, он отдыхал от себя, слушая непрерывную, возбужденную речь Ивана Матвеевича Дронова. Дронов сидел против него, держа в руке стакан белого вина, бутылка была зажата у него между колен,
ладонью правой руки он растирал небритый подбородок, щеки, и Самгину казалось, что даже сквозь железный шум под ногами он слышит треск жестких волос.
— И умеют одевать идеи, как
женщин, — добавил его собеседник, носатый брюнет, причесанный под Гоголя; перестав шелестеть бумагами, он прижал их
ладонью и, не слушая собеседника, заговорил гневно, громко: