Неточные совпадения
Долго искали, куда спрятаться, везде было неудобно. Наконец решили, что лучше всего
забраться в предбанник: там — темно, но можно сесть у окна — оно выходит
в грязный
угол между сараем и соседней бойней, люди редко заглядывают туда.
Тихими ночами мне больше нравилось ходить по городу, из улицы
в улицу,
забираясь в самые глухие
углы. Бывало, идешь — точно на крыльях несешься; один, как луна
в небе; перед тобою ползет твоя тень, гасит искры света на снегу, смешно тычется
в тумбы,
в заборы. Посредине улицы шагает ночной сторож, с трещоткой
в руках,
в тяжелом тулупе, рядом с ним — трясется собака.
Тогда я
забрался на лавку,
в угол, к образам, начал читать стоя, при свете лампады, и, утомленный, заснул, опустясь на лавку, а проснулся от крика и толчков старухи.
Я
забрался в угол, в кожаное кресло, такое большое, что в нем можно было лежать, — дедушка всегда хвастался, называя его креслом князя Грузинского, — забрался и смотрел, как скучно веселятся большие, как странно и подозрительно изменяется лицо часовых дел мастера.
Он
забрался в угол, протянул ниток шесть на вершок от себя во все стороны, повис на них, перегнулся подковой вдвое и стал кружить головой и выпускать шелковую паутину, так, что паутина обматывалась вокруг него.
Неточные совпадения
Летом любил он уходить
в окрестности,
забирался в старые монастыри и вглядывался
в темные
углы,
в почернелые лики святых и мучеников, и фантазия, лучше профессоров, уносила его
в русскую старину.
В одно из воскресений Федос исполнил свое обещание и
забрался после обеда к нам, детям. И отец и мать отдыхали
в спальнях. Мы чуть слышно расхаживали по большой зале и говорили шепотом, боясь разбудить гувернантку, которая сидела
в углу в креслах и тоже дремала.
Ахилла все
забирался голосом выше и выше, лоб, скулы, и виски, и вся верхняя челюсть его широкого лица все более и более покрывались густым багрецом и пόтом; глаза его выступали, на щеках, возле
углов губ, обозначались белые пятна, и рот отверст был как медная труба, и оттуда со звоном, треском и громом вылетало многолетие, заставившее все неодушевленные предметы
в целом доме задрожать, а одушевленные подняться с мест и, не сводя
в изумлении глаз с открытого рта Ахиллы, тотчас, по произнесении им последнего звука, хватить общим хором: «Многая, многая, мно-о-о-огая лета, многая ле-е-ета!»
А послав его к Палаге,
забрался в баню, влез там на полок,
в тёмный
угол,
в сырой запах гниющего дерева и распаренного листа берёзы. Баню не топили всего с неделю времени, а пауки уже заткали серыми сетями всё окно, развесили петли свои по
углам. Кожемякин смотрел на их работу и чувствовал, что его сердце так же крепко оплетено нитями немых дум.
Пока Осип Иваныч совершал свои подвиги, записные пьяницы успели попрятаться за
углами ближайших изб, чтобы опять
забраться в кабак, когда гроза пронесется.