Свеча почти догорела, подсвечник, только что утром вычищенный мною, был залит салом; светильня лампадки, за которою я должен
был следить, выскользнула из держальца и погасла. Я заметался по кухне, стараясь скрыть следы моих преступлений, сунул книгу в подпечек и начал оправлять лампадку. Из комнат выскочила нянька.
На ярмарке я должен
был следить, чтобы эти люди не воровали гвоздей, кирпича, тесу; каждый из них, кроме работы у моего хозяина, имел свои подряды, и каждый старался стащить что-нибудь из-под носа у меня на свое дело.
Неточные совпадения
— Гляди же, — предупредил Валек, — я за тобой всю ночь
следить буду!
Спрятав руки в карманы и за широкие спины, вокруг него венком стоят товарищи, строго смотрят на его медное лицо,
следят за рукою, тихо плавающей в воздухе, и
поют важно, спокойно, как в церкви на клиросе.
Жандармский ключ бежал по дну глубокого оврага, спускаясь к Оке, овраг отрезал от города поле, названное именем древнего бога — Ярило. На этом поле, по семикам, городское мещанство устраивало гулянье; бабушка говорила мне, что в годы ее молодости народ еще веровал Яриле и приносил ему жертву: брали колесо, обвертывали его смоленой паклей и, пустив под гору, с криками, с песнями,
следили — докатится ли огненное колесо до Оки. Если докатится, бог Ярило принял жертву: лето
будет солнечное и счастливое.
Все в романе этом
было удивительно просто и ясно, как будто некий свет, скрытый между строк, освещал доброе и злое, помогая любить и ненавидеть, заставляя напряженно
следить за судьбами людей, спутанных в тесный рой.
Открыв лавку, я должен
был сбегать за кипятком в трактир; напившись чаю — прибрать лавку, стереть пыль с товара и потом — торчать на террасе, зорко
следя, чтобы покупатели не заходили в лавку соседа.
Опьяненные звуками, все забылись, все дышат одной грудью, живут одним чувством, искоса
следя за казаком. Когда он
пел, мастерская признавала его своим владыкой; все тянулись к нему,
следя за широкими взмахами его рук, — он разводил руками, точно собираясь лететь. Я уверен, что если бы он, вдруг прервав песню, крикнул: «Бей, ломай все!» — все, даже самые солидные мастера, в несколько минут разнесли бы мастерскую в щепы.
Его трудно понять; вообще — невеселый человек, он иногда целую неделю работает молча, точно немой: смотрит на всех удивленно и чуждо, будто впервые видя знакомых ему людей. И хотя очень любит пение, но в эти дни не
поет и даже словно не слышит песен. Все
следят за ним, подмигивая на него друг другу. Он согнулся над косо поставленной иконой, доска ее стоит на коленях у него, середина упирается на край стола, его тонкая кисть тщательно выписывает темное, отчужденное лицо, сам он тоже темный и отчужденный.
Хозяин очень заботился, чтобы я хорошо заработал его пять рублей. Если в лавке перестилали пол — я должен
был выбрать со всей ее площади землю на аршин в глубину; босяки брали за эту работу рубль, я не получал ничего, но, занятый этой работой, я не успевал
следить за плотниками, а они отвинчивали дверные замки, ручки, воровали разную мелочь.
Потом, вспоминая брата Николая, он решил сам с собою, что никогда уже он не позволит себе забыть его,
будет следить за ним и не выпустит его из виду, чтобы быть готовым на помощь, когда ему придется плохо.
Неточные совпадения
Некоторое время Угрюм-Бурчеев безмолвствовал. С каким-то странным любопытством
следил он, как волна плывет за волною, сперва одна, потом другая, и еще, и еще… И все это куда-то стремится и где-то, должно
быть, исчезает…
― Без этого нельзя
следить, ― сказал Песцов, обращаясь к Левину, так как собеседник его ушел, и поговорить ему больше не с кем
было.
Яркое солнце, веселый блеск зелени, звуки музыки
были для нее естественною рамкой всех этих знакомых лиц и перемен к ухудшению или улучшению, за которыми она
следила; но для князя свет и блеск июньского утра и звуки оркестра, игравшего модный веселый вальс, и особенно вид здоровенных служанок казались чем-то неприличным и уродливым в соединении с этими собравшимися со всех концов Европы, уныло двигавшимися мертвецами.
— Да, но впрочем за всем этим надо
следить, а кто же
будет? — неохотно отвечала Дарья Александровна.
Нынче в Летнем Саду
была одна дама в лиловом вуале, за которой он с замиранием сердца, ожидая, что это она,
следил, в то время как она подходила к ним по дорожке.