Вдруг поднялся глухой шум и топот множества ног в зале, с которым вместе двигался плач и вой; все это прошло мимо нас… и вскоре я увидел, что с крыльца, как будто на головах людей, спустился
деревянный гроб; потом, когда тесная толпа раздвинулась, я разглядел, что гроб несли мой отец, двое дядей и старик Петр Федоров, которого самого вели под руки; бабушку также вели сначала, но скоро посадили в сани, а тетушки и маменька шли пешком; многие, стоявшие на дворе, кланялись в землю.
Мы вышли в экскурсию после обеда и, подойдя к горе, стали подыматься по глинистым обвалам, взрытым лопатами жителей и весенними потоками. Обвалы обнажали склоны горы, и кое-где из глины виднелись высунувшиеся наружу белые, истлевшие кости. В одном месте
деревянный гроб выставлялся истлевшим углом, в другом — скалил зубы человеческий череп, уставясь на нас черными впадинами глаз.
В этот же самый день, в стороне от сельского кладбища, без церковного погребения был опущен в могилу дощатый
деревянный гроб с прахом самоубийцы убивца князя Александра Павловича — Якова.
Неточные совпадения
Везде почерневшие, массивные, дубовые и из черного дерева кресла, столы, с бронзовой отделкой и
деревянной мозаикой; большие китайские вазы; часы — Вакх, едущий на бочке; большие овальные, в золоченых, в виде веток, рамах, зеркала; громадная кровать в спальне стояла, как пышный
гроб, покрытый глазетом.
Стук земли о крышку
гроба, заглушённые рыдания матери, и на ровенском кладбище вырос новый холмик под стеной скромной
деревянной церкви.
В часовне было почти темно. Осенний свет скупо проникал сквозь узенькое, как бы тюремное окошко, загороженное решеткой. Два-три образа без риз, темные и безликие. висели на стенах. Несколько простых дощатых
гробов стояли прямо на полу, на
деревянных переносных дрогах. Один посредине был пуст, и открытая крышка лежала рядом.
За этим пароксизмом последовал быстрый упадок сил. Пепко сел на пол и умолк. В единственное окно моего
гроба глядело уже летнее утро. Какой-то нерешительный свет бродил по дешевеньким обоям, по расщелявшемуся
деревянному полу, по гробовой крышке-потолку, точно чего-то искал и не находил. Пепко сидел, презрительно мотал головой и, взглядывая на меня, еще более презрительно фыркал. Потом он достал из кармана несколько написанных листов и, бросив их мне в физиономию, проворчал:
Часовенка, где ставили мертвых, была маленькая,
деревянная. Выстроена она была на черном дворе и окрашена серою краской. Со двора острожного ее было совсем не видно. Убранство часовни состояло из довольно большого образа Знамения божией матери, голубого
деревянного креста, покрытого белым ручником, да двух длинных скамеек, на которых ставили
гробы. Теперь одна из этих скамеек была пуста, а на другой лежал Настин ребенок.