Неточные совпадения
Кто-то могучей
рукой швырнул меня к порогу,
в угол. Непамятно, как ушли монахи, унося
икону, но очень помню: хозяева, окружив меня, сидевшего на полу, с великим страхом и заботою рассуждали — что же теперь будет со мной?
Жихарев обиженно принимается за работу. Он лучший мастер, может писать лица по-византийски, по-фряжски и «живописно», итальянской манерой. Принимая заказы на иконостасы, Ларионыч советуется с ним, — он тонкий знаток иконописных подлинников, все дорогие копии чудотворных
икон — Феодоровской, Смоленской, Казанской и других — проходят через его
руки. Но, роясь
в подлинниках, он громко ворчит...
Мастера храпят, мычат во сне, кто-то бредит, захлебываясь словами, на полатях выкашливает остатки своей жизни Давидов.
В углу, телом к телу, валяются окованные сном и хмелем «рабы божие» Капендюхин, Сорокин, Першин; со стен смотрят
иконы без лиц, без
рук и ног. Душит густой запах олифы, тухлых яиц, грязи, перекисшей
в щелях пола.
Говорил он о рабах божьих и о людях его, но разница между людьми и рабами осталась непонятной мне, да и ему, должно быть, неясна была. Он говорил скучно, мастерская посмеивалась над ним, я стоял с
иконою в руках, очень тронутый и смущенный, не зная, что мне делать. Наконец Капендюхин досадливо крикнул оратору...
Неточные совпадения
Когда вышли навстречу все попы
в светлых золотых ризах, неся
иконы и кресты, и впереди сам архиерей с крестом
в руке и
в пастырской митре, преклонили козаки все свои головы и сняли шапки.
— С попом во главе? С портретами царя, с
иконами в руках?
Из переулка, точно дым из трубы, быстро, одна за другою, выкатывались группы людей с
иконами в руках, с портретом царя, царицы, наследника, затем выехал, расталкивая людей лошадью, пугая взмахами плети, чернобородый офицер конной полиции, закричал:
Самгин подвинулся к решетке сада как раз
в тот момент, когда солнце, выскользнув из облаков, осветило на паперти собора фиолетовую фигуру протоиерея Славороссова и золотой крест на его широкой груди. Славороссов стоял, подняв левую
руку в небо и простирая правую над толпой благословляющим жестом. Вокруг и ниже его копошились люди, размахивая трехцветными флагами, поблескивая окладами
икон, обнажив лохматые и лысые головы. На минуту стало тихо, и зычный голос сказал, как
в рупор:
— А — кровью пахнет? — шевеля ноздрями, сказала Анфимьевна, и прежде, чем он успел остановить ее, мягко, как перина, ввалилась
в дверь к Варваре. Она вышла оттуда тотчас же и так же бесшумно, до локтей ее
руки были прижаты к бокам, а от локтей подняты, как на
иконе Знамения Абалацкой богоматери, короткие, железные пальцы шевелились, губы ее дрожали, и она шипела: