…Три года тому назад я сидел у изголовья больной и видел, как смерть стягивала ее безжалостно шаг за шагом в могилу. Эта жизнь была все мое достояние. Мгла стлалась около меня, я дичал в
тупом отчаянии, но не тешил себя надеждами, не предал своей горести ни на минуту одуряющей мысли о свидании за гробом.
Ему казалось, что подъем бесконечен, и
тупое отчаяние овладевало его душой. Но он продолжал карабкаться наверх, ежеминутно падая, ссаживая колени и хватаясь руками за колючие кусты. Временами ему представлялось, что. он спит и видит один из своих лихорадочных болезненных снов. И панический переполох после пикника, и долгое блуждание по дороге, и бесконечное карабканье по насыпи — все было так же тяжело, нелепо, неожиданно и ужасно, как эти кошмары.
В его душе, постоянно полной опасениями и обидами, не находилось места надежде на милость неба, но теперь, явившись неожиданно, она вдруг насытила его грудь теплом и погасила в ней тяжёлое,
тупое отчаяние.
Неточные совпадения
Я с жадностью смотрел на это зрелище, за которое бог знает что дали бы в Петербурге. Я был, так сказать, в первом ряду зрителей, и если б действующим лицом было не это
тупое, крепко обтянутое непроницаемой кожей рыло, одаренное только способностью глотать, то я мог бы читать малейшее ощущение страдания и
отчаяния на сколько-нибудь более органически развитой физиономии.
Но здесь совсем другое: эти бронзовые испитые лица с косыми темными глазами глядят на вас с
тупым безнадежным
отчаянием, движения точно связаны какой-то мертвой апатией даже в складках рваных азямов чувствовалось эта чисто азиатское
отчаяние в собственной судьбе.
…Есть с чего сойти с ума. Благо Белинскому, умершему вовремя. Много порядочных людей впали в
отчаяние и с
тупым спокойствием смотрят на происходящее, — когда же развалится этот мир?..
Но чем безнадежнее становились его мысли, тем более страх уступал в его душе место какому-то
тупому и спокойно-злобному
отчаянию.
Не слыша под собою ног, добежал он к себе в кабинет, как был, одетый, бросился ничком на постланную ему постель, судорожно закутался весь с головой в простыню и так пролежал часа два, — без сна, без размышлений, с камнем на сердце и с
тупым, неподвижным
отчаянием в душе.