Иной делает догадки: «Тихо, тихо, — говорит, — а потом, видно, хватит опять!» В эту минуту учат ружейной пальбе: стукотня такая, что в
ушах трещит.
(Передразнивая Дурнопечина.)«Ой, не могу ничего есть, ой, ничего не надо, и слышать, говорит, о пище не могу»; а как проголодается, так всего давай; уписывает так, что за
ушами трещит; а наестся, опять за те же манеры, удивительная вещь — право!..
Пелагея накрошила коренной с маленьким душком рыбы и хлеба в щанную чашку, зеленого лука туда нарезала, квасу налила. Хоть рыба была голая соль, а квас такой, что, только хлебни, так глаза в лоб уйдут, но тюря голодной семье показалась до того вкусною, что чашка за чашкой быстро опрастывались. Ели так, что только за
ушами трещало.
Вот, сказали мы, идет народ домой из церквей, грустный, скучный, как с похорон; а в одном углу Петербурга тешатся себе нараспашку и шумят до того, что в
ушах трещит.
Неточные совпадения
Здесь, на воздухе, выстрелы
трещали громко, и после каждого хотелось тряхнуть головой, чтобы выбросить из
уха сухой, надсадный звук. Было слышно и визгливое нытье летящих пуль. Самгин оглянулся назад — двери сарая были открыты, задняя его стена разобрана; пред широкой дырою на фоне голубоватого неба стояло голое дерево, — в сарае никого не было.
— Ну, а у вас как? Говорите громче и не быстро, я плохо слышу, хина оглушает, — предупредил он и, словно не надеясь, что его поймут, поднял руки и потрепал пальцами мочки своих
ушей; Клим подумал, что эти опаленные солнцем темные
уши должны
трещать от прикосновения к ним.
Голова Зотушки, с липкими жиденькими прядями волос, большим лбом, большими
ушами, жиденькой бородкой, длинным носом и узенькими черными глазками,
трещала со вчерашнего похмелья по всем швам.
Артамоновы, поужинав, задыхаясь в зное, пили чай в саду, в полукольце клёнов; деревья хорошо принялись, но пышные шапки их узорной листвы в эту мглистую ночь не могли дать тени.
Трещали сверчки, гудели однорогие, железные жуки, пищал самовар. Наталья, расстегнув верхние пуговицы кофты, молча разливала чай, кожа на груди её была тёплого цвета, как сливочное масло; горбун сидел, склонив голову, строгая прутья для птичьих клеток, Пётр дёргал пальцами мочку
уха, тихонько говоря:
Когда он переступал плетень, ему казалось, с оглушительным свистом
трещал в
уши какой-то голос: «Куда, куда?» Философ юркнул в бурьян и пустился бежать, беспрестанно оступаясь о старые корни и давя ногами своими кротов.