Неточные совпадения
Я думал, судя по прежним слухам, что слово «
чай» у моряков есть только аллегория, под которою надо разуметь пунш, и ожидал, что когда офицеры соберутся к столу, то начнется авральная работа за пуншем, загорится живой разговор, а
с ним и носы, потом кончится дело объяснениями в дружбе, даже объятиями, — словом, исполнится вся программа оргии.
Он просыпается по будильнику. Умывшись посредством машинки и надев вымытое паром белье, он садится к столу, кладет ноги в назначенный для того ящик, обитый мехом, и готовит себе,
с помощью пара же, в три секунды бифштекс или котлету и запивает
чаем, потом принимается за газету. Это тоже удобство — одолеть лист «Times» или «Herald»: иначе он будет глух и нем целый день.
Хозяин мирно почивает; он не проснулся, когда посланная от барыни Парашка будить к
чаю, после троекратного тщетного зова, потолкала спящего хотя женскими, но довольно жесткими кулаками в ребра; даже когда слуга в деревенских сапогах, на солидных подошвах,
с гвоздями, трижды входил и выходил, потрясая половицы.
Напившись
чаю, приступают к завтраку: подадут битого мяса
с сметаной, сковородку грибов или каши, разогреют вчерашнее жаркое, детям изготовят манный суп — всякому найдут что-нибудь по вкусу.
Он один приделал полки, устроил кровать, вбил гвоздей, сделал вешалку и потом принялся разбирать вещи по порядку,
с тою только разницею, что сапоги положил уже не
с книгами, как прежде, а выстроил их длинным рядом на комоде и бюро, а ваксу, мыло, щетки,
чай и сахар разложил на книжной полке.
Фаддеев утром явился
с бельем и звал в кают-компанию к
чаю.
Встанешь утром, никуда не спеша,
с полным равновесием в силах души,
с отличным здоровьем,
с свежей головой и аппетитом, выльешь на себя несколько ведер воды прямо из океана и гуляешь, пьешь
чай, потом сядешь за работу.
Я стал припоминать, на что это похоже: помню, что в детстве вместе
с ревенем, мятой, бузиной, ромашкой и другими снадобьями, которыми щедро угощают детей, давали какую-то траву вроде этого
чая.
Они после обеда просили м-с Вельч и Каролину пить
чай en famille, вместе, как это делается у нас, в России.
Все были дома, сидели около круглого стола и пили микстуру
с песком, то есть
чай с сахаром.
После обеда мы распрощались
с молодым Беном и отправились в Веллингтон, куда приехали поздно вечером. Топающий хозяин опять поставил весь дом вверх дном, опять наготовил баранины, ветчины,
чаю — и опять все дурно.
Алиса принесла нам
чаю, потом мы пошли еще в столовую опять пить
чай с аккомпанементом котлет, рыбы, дичи и фруктов.
Мои товарищи вздумали все-таки идти гулять; я было пошел
с ними, но как надо было идти ощупью, то мне скоро надоело это, и я вернулся на балкон допивать
чай.
Чай — микстура
с сильным запахом и вкусом — точно лекарственной травы.
Мы дошли до китайского квартала, который начинается тотчас после европейского. Он состоит из огромного ряда лавок
с жильем вверху, как и в Сингапуре. Лавки небольшие,
с материями, посудой,
чаем, фруктами. Тут же помещаются ремесленники, портные, сапожники, кузнецы и прочие. У дверей сверху до полу висят вывески: узенькие, в четверть аршина, лоскутки бумаги
с китайскими буквами. Продавцы, все решительно голые, сидят на прилавках, сложа ноги под себя.
Сегодня
с утра движение и сборы на фрегате: затеяли свезти на берег команду. Офицеры тоже захотели провести там день, обедать и пить
чай. «Где же это они будут обедать? — думал я, — ведь там ни стульев, ни столов», и не знал, ехать или нет; но и оставаться почти одному на фрегате тоже невесело.
«На парусах!» — подумывал я, враг обедов на траве, особенно impromptu,
чаев на открытом воздухе, где то ложки нет, то хлеб
с песком или
чай с букашками. Но нечего делать, поехал; а жарко, палит.
Мы повели гостей в капитанскую каюту: там дали им наливки,
чаю, конфект. Они еще
с лодки все показывали на нашу фор-брам-стеньгу, на которой развевался кусок белого полотна,
с надписью на японском языке «Судно российского государства». Они просили списать ее, по приказанию разумеется, чтоб отвезти в город, начальству.
По-японски их зовут гокейнсы. Они старшие в городе, после губернатора и секретарей его, лица. Их повели на ют, куда принесли стулья; гокейнсы сели, а прочие отказались сесть, почтительно указывая на них. Подали
чай, конфект, сухарей и сладких пирожков. Они выпили
чай, покурили, отведали конфект и по одной завернули в свои бумажки, чтоб взять
с собой; даже спрятали за пазуху по кусочку хлеба и сухаря. Наливку пили
с удовольствием.
А между тем наступал опять вечер
с нитями огней по холмам,
с отражением холмов в воде,
с фосфорическим блеском моря,
с треском кузнечиков и криком гребцов «Оссильян, оссильян!» Но это уж мало заняло нас: мы привыкли, ознакомились
с местностью, и оттого шканцы и ют тотчас опустели, как только буфетчики, Янцен и Витул, зазвенели стаканами, а вестовые,
с фуражками в руках, подходили то к одному, то к другому
с приглашением «
Чай кушать».
То наши поедут на корвет, то
с корвета приедут к нам — обедать, пить
чай.
От шести до семи
с половиной встают и офицеры и идут к поднятию флага, потом пьют
чай, потом — кто куда.
Японцы приезжали от губернатора сказать, что он не может совсем снять лодок в проходе; это вчера, а сегодня, то есть 29-го, объявили, что губернатор желал бы совсем закрыть проезд посредине, а открыть
с боков, у берега, отведя по одной лодке. Адмирал приказал сказать, что если это сделают, так он велит своим шлюпкам отвести насильно лодки, которые осмелятся заставить собою средний проход к корвету. Переводчики, увидев, что
с ними не шутят, тотчас убрались и
чаю не пили.
Наши, однако, не унывают, ездят на скалы гулять. Вчера даже
с корвета поехали на берег пить
чай на траве, как, бывало, в России, в березовой роще. Только они взяли
с собой туда дров и воды: там нету. Не правда ли, есть маленькая натяжка в этом сельском удовольствии?
Китайцы,
с помощью наших матросов, проворно убрали паруса и принялись за рис, а мы за своих уток и
чай.
Перед одним дымится кусок ростбифа, перед другим стоит яичница
с ветчиной, там сосиски, жареная баранина; после всего уж подадут вам
чаю.
Англичане хорошим
чаем, да просто
чаем (у них он один), называют особый сорт грубого черного или смесь его
с зеленым, смесь очень наркотическую, которая дает себя чувствовать потребителю, язвит язык и небо во рту, как почти все, что англичане едят и пьют.
Но я — русский человек и принадлежу к огромному числу потребителей, населяющих пространство от Кяхты до Финского залива, — я за пекое: будем пить не
с цветами, а цветочный
чай и подождем, пока англичане выработают свое чутье и вкус до способности наслаждаться
чаем pekoe flower, и притом заваривать, а не варить его, по своему обыкновению, как капусту.
Впрочем, всем другим нациям простительно не уметь наслаждаться хорошим
чаем: надо знать, что значит чашка
чаю, когда войдешь в трескучий, тридцатиградусный мороз в теплую комнату и сядешь около самовара, чтоб оценить достоинство
чая.
С каким наслаждением пили мы
чай, который привез нам в Нагасаки капитан Фуругельм! Ящик стоит 16 испанских талеров; в нем около 70 русских фунтов; и какой
чай! У нас он продается не менее 5 руб. сер. за фунт.
Тут
с удивительною ловкостью пробираются носильщики
с самыми громоздкими ношами,
с ящиками
чая,
с тюками шелка,
с охапкой хлопчатой бумаги, чуть не со стог сена.
Фаддеев принес
чай и сказал, что японец приезжал уж
с бумагой,
с которой, по форме, является на каждое иностранное судно.
Нас попросили отдохнуть и выпить чашку
чаю в ожидании, пока будет готов обед. Ну, слава Богу! мы среди живых людей: здесь едят. Японский обед!
С какой жадностью читал я, бывало, описание чужих обедов, то есть чужих народов, вникал во все мелочи, говорил, помните, и вам, как бы желал пообедать у китайцев, у японцев! И вот и эта мечта моя исполнилась. Я pique-assiette [блюдолиз, прихлебатель — фр.] от Лондона до Едо. Что будет, как подадут, как сядут — все это занимало нас.
В «отдыхальне» подали
чай, на который просили обратить особенное внимание. Это толченый
чай самого высокого сорта: он родился на одной горе, о которой подробно говорит Кемпфер. Часть этого
чая идет собственно для употребления двора сиогуна и микадо, а часть, пониже сорт, для высших лиц. Его толкут в порошок, кладут в чашку
с кипятком — и
чай готов.
Чай превосходный, крепкий и ароматический, но нам он показался не совсем вкусен, потому что был без сахара. Мы, однако ж, превознесли его до небес.
После обеда подали
чай с каким-то оригинальным запахом; гляжу: на дне гвоздичная головка — какое варварство, и еще в стране
чая!
Наконец кончился обед. Все унесли и чрез пять минут подали
чай и конфекты в знакомых уже нам ящиках. Там были подобия бамбуковых ветвей из леденца, лент, сердец, потом рыбы, этой альфы и омеги японского стола, от нищего до вельможи, далее какой-то тертый горошек
с сахарным песком и рисовые конфекты.
Потом подали еще толченого, дорогого
чая, взбитого
с пеной, как шоколад.
20 января нашего стиля обещались опять быть и сами полномочные, и были. Приехав, они сказали, что ехали на фрегат
с большим удовольствием. Им подали
чаю, потом адмирал стал говорить о делах.
После обеда наши уехали на берег
чай пить in’s Grune [на лоне природы — нем.]. Я прозевал, но зато из привезенной
с английского корабля газеты узнал много новостей из Европы, особенно интересных для нас. Дела
с Турцией завязались; Англия
с Францией продолжают интриговать против нас. Вся Европа в трепетном ожидании…
Он объявил, что за полтора пиастра в сутки дает комнату со столом, то есть
с завтраком, обедом, ужином; что он содержит также и экипажи; что коляска и пара лошадей стоят в день два пиастра
с половиной, а за полдня пиастр
с четвертью; что завтракают у него в десять часов, обедают в четыре, а
чай пьют и ужинают в восемь.
Вечером, идучи к адмиралу пить
чай, я остановился над люком общей каюты посмотреть,
с чем это большая сковорода стоит на столе. «Не хотите ли попробовать жареной акулы?» — спросили сидевшие за столом. «Нет». — «Ну так ухи из нее?» — «Вы шутите, — сказал я, — разве она годится?» — «Отлично!» — отвечали некоторые. Но я после узнал, что те именно и не дотрогивались до «отличного» блюда, которые хвалили его.
Гостей посадили за стол и стали потчевать
чаем, хлебом, сухарями и ромом. Потом завязалась
с ними живая письменная беседа на китайском языке. Они так проворно писали, что глаза не поспевали следить за кистью.
Его и товарищей, бывших
с ним, угостили
чаем, водкой и сухарями и простились
с ними надолго, если не навсегда.
Третьего дня наши ездили в речку и видели там какого-то начальника, который приехал верхом
с музыкантами. Его потчевали
чаем, хотели подарить сукна, но он, поблагодарив, отказался, сказав, что не смеет принять без разрешения высшего начальства, что у них законы строги и по этим законам не должно брать подарков.
Я думал хуже о юртах, воображая их чем-то вроде звериных нор; а это та же бревенчатая изба, только бревна, составляющие стену, ставятся вертикально; притом она без клопов и тараканов,
с двумя каминами; дым идет в крышу; лавки чистые. Мы напились
чаю и проспали до утра как убитые.
Мы вошли в их бедную избу, пили
чай и слушали рассказы о трудностях и недостатках,
с какими, впрочем, неизбежно сопряжено первоначальное водворение в новом краю.
Вина в самом деле пока в этой стороне нет — непьющие этому рады: все, поневоле, ведут себя хорошо, не разоряются. И мы рады, что наше вино вышло (разбилось на горе, говорят люди), только Петр Александрович жалобно по вечерам просит рюмку вина, жалуясь, что зябнет. Но без вина решительно лучше, нежели
с ним: и люди наши трезвы, пьют себе
чай, и, слава Богу, никто не болен, даже чуть ли не здоровее.
Зато мы вчера пили
чай с дамами,
с якутскими.
Пока я писал в лесу и осторожно обходил болота, товарищи мои, подождав меня на станке, уехали вперед, оставив мне
чаю, сахару, даже мяса, и увезли
с тюками мою постель, белье и деньги.
Чиновник был послан, сколько я мог узнать, чтоб сблизить их. «Как же вы сделали?» — спросил я его. «Лаской и подарками, — сказал он, — я
с трудом зазвал их старшин на русскую сторону, к себе в юрту, угостил
чаем, уверил, что им опасаться нечего, и после того многие семейства перекочевали на русскую сторону».
Вы
с морозу, вам хочется выпить рюмку вина, бутылка и вино составляют одну ледяную глыбу: поставьте к огню — она лопнет, а в обыкновенной комнатной температуре не растает и в час; захочется напиться
чаю — это короче всего, хотя хлеб тоже обращается в камень, но он отходит скорее всего; но вынимать одно что-нибудь, то есть
чай — сахар, нельзя: на морозе нет средства разбирать, что взять, надо тащить все: и вот опять возни на целый час — собирать все!