Неточные совпадения
Он внес жизнь, разум и опыт
в каменные
пустыни,
в глушь лесов и силою светлого разумения указал путь тысячам за собою.
Колонисты не мучат невольников, покупщики и продавцы негров называются уже не купцами, а разбойниками;
в пустынях учреждаются станции, отели; через бездонные пропасти вешают мосты.
Для северного глаза все было поразительно: обожженные утесы и безмолвие
пустыни, грозная безжизненность от избытка солнца и недостатка влаги и эти пальмы, вросшие
в песок и безнаказанно подставляющие вечную зелень под 40° жара.
Одни шли с крестом
в эти
пустыни, другие с мечом.
В пустыне царствовало страшное безмолвие, так что и Зеленый перестал петь.
К счастью,
в африканских
пустынях нынче почти везде есть трактиры.
Дорогу эту можно назвать прекрасною для верховой езды, но только не
в грязь. Мы легко сделали тридцать восемь верст и слезали всего два раза, один раз у самого Аяна, завтракали и простились с Ч. и Ф., провожавшими нас,
в другой раз на половине дороги полежали на траве у мостика, а потом уже ехали безостановочно. Но тоска: якут-проводник, едущий впереди, ни слова не знает по-русски,
пустыня тоже молчит, под конец и мы замолчали и часов
в семь вечера молча доехали до юрты, где и ночевали.
Выработанному человеку
в этих невыработанных
пустынях пока делать нечего. Надо быть отчаянным поэтом, чтоб на тысячах верст наслаждаться величием пустынного и скукой собственного молчания, или дикарем, чтоб считать эти горы, камни, деревья за мебель и украшение своего жилища, медведей — за товарищей, а дичь — за провизию.
Я нашел
в лесу оставленную кем-то нару (сани) и лег на нее, как на диван; кругом
пустыня.
Отъезжайте верст за тридцать от Петербурга или от Москвы куда-нибудь
в лес — и вы будете точно
в такой же
пустыне; вообразите только, что кругом никого нет верст на тысячу, как я воображаю, что здесь поблизости живут.
Я теперь живой, заезжий свидетель того химически-исторического процесса,
в котором
пустыни превращаются
в жилые места, дикари возводятся
в чин человека, религия и цивилизация борются с дикостью и вызывают к жизни спящие силы.
И когда совсем готовый, населенный и просвещенный край, некогда темный, неизвестный, предстанет перед изумленным человечеством, требуя себе имени и прав, пусть тогда допрашивается история о тех, кто воздвиг это здание, и так же не допытается, как не допыталась, кто поставил пирамиды
в пустыне.
Не забудьте, все это
в краю, который слывет безымянной
пустыней!
А кто знает имена многих и многих титулярных и надворных советников, коллежских асессоров, поручиков и майоров, которые каждый год ездят
в непроходимые
пустыни, к берегам Ледовитого моря, спят при 40˚ мороза на снегу — и все это по казенной надобности?
Еще слово о якутах. Г-н Геденштром (
в книге своей «Отрывки о Сибири», С.-Петербург, 1830), между прочим, говорит, что «Якутская область — одна из тех немногих стран, где просвещение или расширение понятий человеческих (sic) (стр. 94) более вредно, чем полезно. Житель сей
пустыни (продолжает автор), сравнивая себя с другими мирожителями, понял бы свое бедственное состояние и не нашел бы средств к его улучшению…» Вот как думали еще некоторые двадцать пять лет назад!
Нужды нет, что он живет
в пустыне, просвещение находит средство справиться и с
пустыней.
Мне остается сказать несколько слов о некоторых из якутских купцов, которые также достигают до здешних геркулесовых столпов, то есть до Ледовитого моря, или
в противную сторону, до неведомых
пустынь. Один из них ездит, например, за пятьсот верст еще далее Нижнеколымска, до которого считается три тысячи верст от Якутска, к чукчам, другой к югу, на реку Уду, третий к западу,
в Вилюйский округ.
Еще однообразнее всего этого лежит глубокая ночь две трети суток над этими
пустынями. Солнце поднимается невысоко, выглянет из-за гор, протечет часа три, не отрываясь от их вершин, и спрячется, оставив после себя продолжительную огнистую зарю. Звезды
в этом прозрачном небе блещут так же ярко, лучисто, как под другими, не столь суровыми небесами.
Пустыня имеет ту выгоду, что здесь нет воровства. Кибитка стоит на улице, около нее толпа ямщиков, и ничего не пропадает. По дороге тоже все тихо. Нет даже волков или редко водятся где-то
в одном месте. Медведи зимой все почивают.
И это правда. Обыкновенно ссылаются на то, как много погибает судов. А если счесть, сколько поездов сталкивается на железных дорогах, сваливается с высот, сколько гибнет людей
в огне пожаров и т. д., то на которой стороне окажется перевес? И сколько вообще расходуется бедного человечества по мелочам,
в одиночку, не всегда
в глуши каких-нибудь
пустынь, лесов, а
в многолюдных городах!