Неточные совпадения
Некоторые постоянно живут в Индии и
приезжают видеться с родными в Лондон, как у нас из Тамбова в Москву. Следует ли от этого упрекать наших женщин, что они не бывают в Китае, на мысе Доброй Надежды, в Австралии, или англичанок
за то, что они не бывают на Камчатке, на Кавказе, в глубине азиатских степей?
Завтрак снова является на столе, после завтрака кофе. Иван Петрович
приехал на три дня с женой, с детьми, и с гувернером, и с гувернанткой, с нянькой, с двумя кучерами и с двумя лакеями. Их привезли восемь лошадей: все это поступило на трехдневное содержание хозяина. Иван Петрович дальний родня ему по жене: не
приехать же ему
за пятьдесят верст — только пообедать! После объятий начался подробный рассказ о трудностях и опасностях этого полуторасуточного переезда.
За этим некуда уже тратить денег, только вот остался иностранец, который
приехал учить гимнастике, да ему не повезло, а в числе гимнастических упражнений у него нет такой штуки, как выбираться из чужого города без денег, и он не знает, что делать.
Сингапур — один из всемирных рынков, куда пока еще стекается все, что нужно и не нужно, что полезно и вредно человеку. Здесь необходимые ткани и хлеб, отрава и целебные травы. Немцы, французы, англичане, американцы, армяне, персияне, индусы, китайцы — все
приехало продать и купить: других потребностей и целей здесь нет. Роскошь посылает сюда
за тонкими ядами и пряностями, а комфорт шлет платье, белье, кожи, вино, заводит дороги, домы, прорубается в глушь…
Между прочим, однажды
приехали два монаха, от имени епископа, и объявили, что вслед
за ними явится и сам монсиньор.
Я только что проснулся, Фаддеев донес мне, что
приезжали голые люди и подали на палке какую-то бумагу. «Что ж это
за люди?» — спросил я. «Японец, должно быть», — отвечал он. Японцы остановились саженях в трех от фрегата и что-то говорили нам, но ближе подъехать не решались; они пятились от высунувшихся из полупортиков пушек. Мы махали им руками и платками, чтоб они вошли.
Я даже думаю, не инкогнито ли он тут, не из любопытства ли замешался в свиту и
приехал посмотреть, что мы
за люди.
В 10-м часу
приехали, сначала оппер-баниосы, потом и секретари. Мне и К. Н. Посьету поручено было их встретить на шканцах и проводить к адмиралу. Около фрегата собралось более ста японских лодок с голым народонаселением. Славно: пестроты нет, все в одном и том же костюме, с большим вкусом! Мы с Посьетом ждали у грот-мачты, скоро ли появятся гости и что
за секретари в Японии, похожи ли на наших?
Они просили нас не тотчас ехать вслед
за ними, чтоб успеть
приехать вовремя и встретить нас.
Мало этого: переводчики
приехали еще к нам, вызвали Посьета из-за обеда узнать, правду ли объявили им.
Вот как поговаривают нынче японцы! А давно ли они не боялись скрутить руки и ноги
приезжим гостям? давно ли называли европейские правительства дерзкими
за то, что те смели писать к ним?
Так и есть: страх сильно может действовать. Вчера, второго сентября, послали записку к японцам с извещением, что если не явятся баниосы, то один из офицеров послан будет
за ними в город. Поздно вечером
приехал переводчик сказать, что баниосы завтра будут в 12 часов.
Это пугает наших милых хозяев: они уж раз
приезжали за какими-то пустяками, а собственно затем, чтоб увериться, не затеваем ли мы что-нибудь, не проговоримся ли о своих намерениях.
Опять переводчики
приехали, почти ночью, просить по крайней мере сделать это
за Ковальскими воротами, близ моря.
Сегодня, 26-го, чиновники
приезжали опять благодарить
за подарки и опять показывали план места. Их тоже поблагодарили
за провизию.
Приехали баниосы и привезли бумагу, на голландском и японском языках, в которой изъявлено согласие на все условия,
за исключением только двух: что, 1-е, команда наша съедет на указанное место завтра же.
Да, я забыл сказать, что
за полчаса до назначенного времени
приехал, как и в первый раз, старший после губернатора в городе чиновник сказать, что полномочные ожидают нас.
За ним, по японскому обычаю, тянулся целый хвост баниосов и прочего всякого чина. Чиновник выпил чашку чаю, две рюмки cherry brandy (вишневой наливки) и уехал.
«Мы
приехали из-за многих сотен, — начал он мямлить, — а вы из-за многих тысяч миль; мы никогда друг друга не видали, были так далеки между собою, а вот теперь познакомились, сидим, беседуем, обедаем вместе.
С музыкой, в таком же порядке, как
приехали, при ясной и теплой погоде, воротились мы на фрегат. Дорогой к пристани мы заглядывали
за занавески и видели узенькую улицу, тощие деревья и прятавшихся женщин. «И хорошо делают, что прячутся, чернозубые!» — говорили некоторые. «Кисел виноград…» — скажете вы. А женщины действительно чернозубые: только до замужства хранят они естественную белизну зубов, а по вступлении в брак чернят их каким-то составом.
Зато теперь Хагивари
приехал с упреком от губернатора
за салют.
В сумерки мы простились с хозяевами и с музыкой воротились домой. Вслед
за нами
приехали чиновники узнать, довольны ли мы, и привезли гостинцы. Какое наказание с этими гостинцами! побросать ящики в воду неловко: японцы увидят, скажут, что пренебрегаем подарками, беречь — места нет. Для большой рыбы также сделаны ящики, для конфект особо, для сладкого хлеба опять особо. Я сберег несколько миньятюрных подставок; если довезу, то увидите образчик терпения и в то же время мелочности.
Японцы никак не воображали, что мы
приедем, не являлись
за нами и не ждали нас на берегу.
Те ежегодно
приезжают сюда на шестидесяти лодках,
за данью и
за товарами, а ликейцы посылают в Японию до шестнадцати.
После обедни мы отправились в цирк смотреть петуший бой. Нам взялся показать его француз Рl., живший в трактире, очень любезный и обязательный человек. Мы заехали
за ним в отель. Цирков много. Мы отправились сначала в предместье Бинондо, но там не было никого, не знаю почему; мы — в другой, в предместье Тондо. С полчаса колесили мы по городу и наконец
приехали в предместье. Оно все застроено избушками на курьих ножках и заселено тагалами.
За ними вслед
приехала корейская лодка, похожая на японскую, только без разрубленной кормы, с другими тремя или четырьмя стариками и множеством простого, босоногого, нечесаного и неопрятного народа.
Приезжаете на станцию, конечно в плохую юрту, но под кров, греетесь у очага, находите летом лошадей, зимой оленей и смело углубляетесь, вслед
за якутом, в дикую, непроницаемую чащу леса, едете по руслу рек, горных потоков, у подошвы гор или взбираетесь на утесы по протоптанным и — увы! где романтизм? — безопасным тропинкам.
Но адмирал
приехал за каким-то другим делом, а более, кажется, взглянуть, как мы стоим на мели, или просто захотел прокатиться и еще раз пожелать нам счастливого пути — теперь я уже забыл. Тут мы окончательно расстались до Петербурга.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Где ж, где ж они? Ах, боже мой!.. (Отворяя дверь.)Муж! Антоша! Антон! (Говорит скоро.)А все ты, а всё
за тобой. И пошла копаться: «Я булавочку, я косынку». (Подбегает к окну и кричит.)Антон, куда, куда? Что,
приехал? ревизор? с усами! с какими усами?
Слышишь, побеги расспроси, куда поехали; да расспроси хорошенько: что
за приезжий, — каков он, — слышишь?
Так как я знаю, что
за тобою, как
за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и не любишь пропускать того, что плывет в руки…» (остановясь), ну, здесь свои… «то советую тебе взять предосторожность, ибо он может
приехать во всякий час, если только уже не
приехал и не живет где-нибудь инкогнито…
Ни помощник градоначальника, ни неустрашимый штаб-офицер — никто ничего не знал об интригах Козыря, так что, когда
приехал в Глупов подлинный градоначальник, Двоекуров, и началась разборка"оного нелепого и смеха достойного глуповского смятения", то
за Семеном Козырем не только не было найдено ни малейшей вины, но, напротив того, оказалось, что это"подлинно достойнейший и благопоспешительнейший к подавлению революции гражданин".
На шестой день были назначены губернские выборы. Залы большие и малые были полны дворян в разных мундирах. Многие
приехали только к этому дню. Давно не видавшиеся знакомые, кто из Крыма, кто из Петербурга, кто из-за границы, встречались в залах. У губернского стола, под портретом Государя, шли прения.